— Крис, можно послушать, что они говорят?
— Что?.. Ах, да — одну минуту.
Соул покопался в аудиопанели на стене и передал Цвинглеру наушники.
Американец стал слушать, глубокомысленно выпятив губы. Ричард Дженнис тем временем направился к своим владениям — территории другого мира…
— Да. Это — что-то. Детка, да ты совсем незнакома с синтаксисом!
Вашильки достигла середины лабиринта. Теперь она стояла неподалеку от Оракула, разговаривая с высоким столбом.
— Ребенок говорит… что-то про дождь?
— Дождь создает та же система. Разбрызгиватели. Нечто вроде сильного душа. Вы бы видели, как они радуются. Тут у них начинается настоящий бал.
— Прекрасно. Ну а, скажем, как работает эта штука, речевая маска, о которой вы рассказывали?
— Мы проходим через речевые движения. Однако при этом только субвокализуем слова. Маска задерживает слова, проводит их через компьютер и затем ресинтезирует в предложения, произносимые вслух в зачаточной, имбеддинговой форме. Маски связаны с компьютером каналом радиосвязи.
— Превосходно — если дети, конечно, не могут читать по губам…
— Об этом мы тоже подумали. Почему и назвали данное устройство маской. Единственное место, где они видят, как двигаются наши губы, это обучающий экран.
Цвинглер приложил наушники к другому уху.
— Интересно, насколько глубоко может зайти этот имбеддинг? Будут ли детишки менять ваши «коррекции», выравнивая их по норме?
— Тогда, — веско произнес Соул, точно врач, ставящий диагноз, — мы вплотную приблизимся к идее существования в мозгу языка-универсума, источника всех возможных языков.
— Вы имеете в виду — всех возможных человеческих языков, не так ли, Крис?
Соул рассмеялся. Вопрос для обсуждения был беспредметен.
— Хорошо, давайте тогда так. Вероятно, все языки эволюционируют на тех же основаниях, что и наши, земные. Но я не могу поручиться за языки, которые зародились в голове какой-нибудь кремниевой саламандры на другом конце вселенной!
— Может быть, подобные существа будут использовать печатающие системы, бинарные структуры, мыслить подобно компьютеру? — задумчиво пробормотал Цвинглер, очевидно принимая шутку всерьез. Видья вышел из лабиринта, подошел к большой оранжевой кукле и поставил ее на ноги. Ростом она достигала ему до плеч. Он поковырялся у нее в боку, и кукла развалилась на части. Он вытащил куклу размерами поменьше, красного цвета, поставил рядом с первой, туловище которой вновь закрыл. Вторая кукла была на голову меньше первой.
— Обучающие средства, — пояснял Соул, принимая из рук Цвинглера наушники и вешая их на место. — В куклы вмонтированы блоки памяти, где записано несколько десятков сказочных историй. Нажимая кнопки, скрытые в теле самой большой куклы, можно настроить ее на одну из историй. Но хитрость вот в чем: они должны перебрать весь механизм кукол, чтобы получить продолжение истории. Сказка оказывается, таким образом, лингвистически имбеддинговой, внедренной, точно так же, как и куклы. Всего их семь штук. Смотрите, сейчас он распаковывает номер третий…