Швагеншайдт сделал проект «барака с растущим благоустройством». На первой стадии это одно помещение с нарами на 222 человека. На третьей — «законченный культурный барак» с уборными, умывальниками и спальнями с кроватями на 100 человек. Швагеншайдт ошибался, как в том, что его предложение о строительстве барачных городов направлено против партийной линии, так и в том, что в планы правительства вообще входило строить массовое цивилизованное жилье. Еще несколько десятилетий, вплоть до середины 50–х годов, строительство примитивных бараков было единственной формой обеспечения населения массовым дешевым жильем. Но эта архитектура как раз в 1932 г. была практически выведена из ведения советских архитекторов, по крайней мере, официально.
Смена стиля означала конец нормального градостроительства в СССР, во всяком случае в понимании западных архитекторов того направления, к которому принадлежали и Эрнст Май с сотрудниками, и Волтерс. Оформление центров городов дворцово — храмовыми ансамблями и монументальными, декорированными классической орнаментикой жилыми домами никак не вписывалось в их представление о насущных проблемах современного градостроительства. Разочарованный Май покинул Россию в 1934 г. К тому времени частично реализованные проекты Мая, задумывавшиеся как цивилизованное социалистическое жилье для рабочих, представляли собой жалкое зрелище.
Американец Джон Скотт в 1933–1938 работал в Магнитогорске, в основном, простым сварщиком. В своей книге «По ту сторону Урала» («Jenseits des Ural», Stockholm, 1944), он приводит крайне любопытную таблицу распределения жителей Магнитогорска по типам жилья в 1938 г. Скотт ссылается на тогдашнюю внутреннюю статистику, у него в Магнитогорске был знакомый чиновник, который владел цифрами.
Население Магнитогорска тогда — четверть миллиона человек. В районе Березки, где располагались виллы высокого партийного, советского и энкавэдэшного начальства, а также в Центральной гостинице жило 2 % населения. Это — правящий слой. В Кировском районе (бывший «соцгород», объект творчества группы Мая) жило 15 % населения. Соцгород состоял из пятидесяти 3–5 этажных домов, каждый на 75–200 комнат. Селили по 3–4 человека в комнату. Но там были водопровод, отопление и электроплиты. В собственных домах (вероятно, избах) жило 8 %, в бараках и другом «временном жилье» — 50 %, в землянках — 25 % населения.
Можно предположить, что такая структура жилья была типичной для новых советских городов в 30–50–х годов (до хрущевских реформ), и соответствовала планам строительства жилья. После 1938 ситуация явно не улучшилась, только ухудшилась.