Через 36 часов, к вечеру, после того как поезд с трудом преодолел небольшие горы, мы подъехали к городу Красноводску. К тому времени мы уже проехали 4300 километров за 156 часов (разумеется, не считая больших остановок). Это давало солидную среднюю скорость в неполные 28 км в час.
На вокзале мы поторговались с носильщиком, который доставил наш сильно съежившийся к тому времени багаж в порт. Стояла ужасная жара. Никакого движения воздуха. Мы отыскали единственный отель и получили каждый по лежанке в комнатах на 7–10 человек. Здесь ужасно грязно. Мы совершаем прогулку по городку. Это маленькое убогое место, приблизительно на 10 000 жителей, стоит прямо на берегу моря, которое как зеркало блестит на солнце. Берег образует здесь большую бухту и своей формой напоминает о Неаполе. Здесь тоже обрываются в море с двух сторон зубчатые скалистые горы, и у оконечностей полуостровов торчат из воды отдельные скалы — мини — Капри. Но как же здесь все безнадежно. Ни дерева, ни зеленого стебля, только песок и скалы.
Как тюремная колония, лежит это убогое и забытое Богом поселение вдали от всех культур и цивилизаций. Гавань маленькая и незначительная, на возвышении лежит пара нефтяных цистерн. Город плавно поднимается от моря но склонам голых гор. К вечеру спадает жара, и поднимается ветер, который заволакивает все облаками пыли. Мы отправляемся в маленький ресторан около отеля. Уже 8 вечера, и еды там больше нет. Разливают плохое пиво, которое стоит 8 рублей литр и к тому же теплое. Наши запасы подходят к концу, и надо посмотреть, что нам удастся достать, потому что оба пропуска в магазины для иностранцев пропали вместе с моим бумажникам. В следующей лавке для иностранцев, которая нас ждет в Баку, мы не сможем ничего купить, поэтому должны пытаться делать это на свободном рынке.
В отеле наши комнаты полны товарищей. Это русские, командировочные советского рыбного треста. Они встречают нас дружески, предлагают сигареты, леденцы и чай, и вскоре мы уже оживленно беседуем. Кто — то принес кучку раков и грызет их. Сейчас еще грязнее, чем утром. Русские и сами это видят, у них юмор висельников:
— Неплохо мы живем в нашем раю, да? Десять рублей на питание в день, пятнадцать рублей стоит обед, неплохо, совсем не плохо.
Я ложусь одетым на грязную постель.
— Клопы? — спрашиваю у соседа.
— Не десять, не сто, армейский корпус, — смеется он, и мне не остается сказать ничего другого, как:
— Nitschewo.
Что можно сделать? Я уже привык к этим зверушкам, которым особенно нравится импортная кровь иностранцев. Но то, что я пережил в эту ночь не поддается никакому описанию. К рассвету маршем явились целые батальоны — это была ужасная ночь.