В начале ноября 1917 года в столицы союзников России через соответствующие посольства пошла телеграмма-нота за подписью Троцкого следующего содержания:
"Сим честь имею известить Вас, господин посол, что Всероссийский Съезд Советов Рабочих и Солдатских Депутатов организовал 26 октября новое Правительство Российской Республики, в виде Совета Народных Комиссаров. Председателем этого Правительства является Владимир Ильич Ленин, руководство внешней политикой поручено мне, в качестве Народного Комиссара по иностранным делам. Обращая Ваше внимание на одобренный Всероссийским Съездом Советов Рабочих и Солдатских Депутатов текст предложения>{6} перемирия и демократического мира без аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов, честь имею просить Вас смотреть на указанный документ, как на формальное предложение немедленного перемирия на всех фронтах и немедленного открытия мирных переговоров…"[106] Все посольства проигнорировали это и последующие обращения Советского правительства и его иностранного ведомства. Солдаты, сидевшие до сих пор в залитых грязью и кровью окопах, заедаемые вшами, терпеть больше не хотели. Революция могла устоять, если большевики окажутся в состоянии дать исстрадавшемуся народу мир и землю. Но первостепенным вопросом был мир.
Троцкий пишет, что не хотел занимать официальных постов. "С довольно ранних, точнее сказать, детских лет я мечтал стать писателем. В дальнейшие годы я подчинил писательство, как и все остальное, революционным целям… После переворота я пытался остаться вне правительства, предлагая взять на себя руководство печатью партии… Но Ленин не хотел и слышать об этом"[107]. Он требовал, по словам Троцкого, чтобы "я стал народным комиссаром внутренних дел. Но я выдвинул национальный момент, столь важный в жизни России, и добился своего. Однако меня тут же определили наркомом иностранных дел, где, правда, пробыл всего три месяца…".
Троцкий, вошедший в состав первого Советского правительства, даже через несколько дней после назначения не мог еще освоиться в здании бывшего МИДа — его заедали текущие дела Петроградского Совета и Военно-революционного комитета. Однако, когда 29 октября он выступал с заключительным словом на заседании Петросовета, ему посыпались вопросы:
— Что Троцкий сделал за истекшие три дня в качестве народного комиссара иностранных дел?
— Как подвигается дело о мире?
— Когда будут опубликованы тайные договоры? Троцкий понял: пост народного комиссара по иностранным делам требует конкретной работы и самое главное — перенесения в практическую плоскость вопроса о мире. Но тогда, 29 октября, он смог лишь сказать: