Сегодня слова священника кажутся близкими к истине. А тогда? Революция имеет свою жестокую логику. Ее нельзя ни выдумать, ни заимствовать у кого-то. Народный гнев 1917 года рожден империалистической войной, революцией, невиданной ломкой старого, ожесточенным сопротивлением тех, кого списали, столкнули с исторической сцены. Вначале гнев революции был направлен в русло борьбы с самодержавием. С легкостью сметя вековые атрибуты царизма, классы, политические партии, социальные силы России в смятении увидели: у всех разные цели! Одни хотели остановиться на результатах Февраля; другие, ужаснувшись при виде бездны разрухи, были готовы вернуть самодержца, ограничив его конституцией; третьи — непременно убрать со своей дороги и первых, и вторых… Свою правоту предстояло доказать на бесчисленных фронтах гражданской войны.
Еще почти пять лет после трех лет империалистической бойни лилась кровь сыновей и дочерей России. Во время гражданской войны в братских могилах, на полях сражений, на городских и сельских кладбищах Отечества, а то и просто в ложбине подле кургана захоронены миллионы людей. Такая "цена революции" ставит под историческое сомнение ее прогрессивность. Погибшие были не только людьми в буденовках или старых офицерских шинелях; большая часть павших, умерших от голода, выкошенных тифом — мирные люди. Революция имела кровавое продолжение. Об этом "позаботились" не только те, кому была уготована судьба "бывших", не только радикально непримиримые большевики, но и те круги в различных столицах, которые увидели в русской революции опасную "заразу". Вначале не веря, что большевики долго продержатся, занятые междоусобной борьбой, вскоре бывшие союзники России сделают все для того, чтобы погасить факел русской революции. "Всемирный империализм, — отмечал В.И.Ленин, — который вызвал у нас, в сущности говоря, гражданскую войну и виновен в ее затягивании…"[2]. Если это и верно, то лишь с одной стороны. В яркое пламя гражданской войны подбросили свою "связку дров" и большевики, и те, кого они лишили всего. Вот тогда, по выражению Троцкого, на революцию и накатил "девятый вал".
К слову сказать, когда Троцкий окажется в Турции, то у него будет намерение написать книгу о гражданской войне в России, о создании Красной Армии. Но случилось непредвиденное: во время пожара на его вилле сгорела большая часть рукописей и книг по этой теме. В архиве НКВД хранятся выкраденные в 30-е годы у Троцкого письма. В одном из них, адресованном Елене Васильевне Крыленко, сестре наркома юстиции СССР и жене троцкиста Истмена, жившей в Париже, изгнанник писал: "Особенно жаль — погибли мои книги о Красной Армии и материалы, подготовленные для работы о гражданской войне"