Раз так, то она вправе давать ему советы, не опасаясь за последствия.
— Во-первых, хватит вам странствовать, — начала Алинда. — Вы должны осесть в Кэлвидоне и занять подобающее вам место и в доме, и в графстве. Все ждут от вас именно этого, так оправдайте их надежды.
— И заодно потворствовать этому негодяю, позволить ему жить в моем доме, есть мой хлеб и забавляться с моей матерью, унижая ее?
— Каждый живет своей жизнью, — ответила Алинда. — Мы не можем прожить жизнь за другого. Мы не можем улучшить или ухудшить человека.
— Что за чушь вы несете! — возмутился Роджер. — Значит, по-вашему, надо оставить все, как есть?
Алинда не обратила никакого внимания на его вспышку и продолжала спокойно:
— Представьте, что каждый из нас представляет собой отдельный остров, и, чтобы общаться друг с другом, нам нужен мост. А мост этот — любовь.
Алинда умолкла. Лорд поднялся со скамьи, встал у перил террасы и поглядел на озеро. Она надеялась, что он заглядывает в свою душу и видит, насколько бесполезны были его гневные выпады против матери в прошлом, и как мало он добился тем, что терзал себя, блуждая вдали от родного дома.
Девушка не знала, удалось ли ей чем-то помочь ему или она только разбередила его старую рану и причинила дополнительную боль. Вполне возможно, что она своими рассуждениями вконец запутала Роджера. Но в одном Алинда была уверена твердо — все, что она сказала, шло от чистого сердца.
Больше сказать было нечего. И ничего больше она не могла для него сделать.
Она тоже встала, прошла вдоль белой колоннады храма и пересекла озеро по китайскому мостику, соединяющему остров с берегом.
Луна светила достаточно ярко, чтобы она хорошо видела дорогу.
Добравшись до дома, Алинда проскользнула внутрь, заперла дверь за собой, взбежала вверх по ступенькам в свою спальню.
Очутившись у себя, в отведенной ей уютной комнатке, она наконец возвратилась из волшебного мира в реальность.
— Господь, позволь мне помочь ему, — прошептала она, свернулась калачиком под одеялом и быстро уснула.
Феликс Хэнсон, меривший шагами библиотеку, услышал, как часы пробили половину первого, и в раздражении пнул носком ботинка каминную решетку.
— Черт побери эту девчонку? — злобно выругался он. — Что она себе позволяет?
Тот факт, что Алинда не явилась на свидание, он отнес на счет глупой девичьей боязни быть застигнутой в неурочный час в обществе мужчины.
Феликс Хэнсон отличался превеликой самонадеянностью, так как с той поры, когда он повзрослел настолько, чтобы осознать привлекательность представительниц женского пола, ему не приходилось слышать «нет».