«А надо не “забирать”, а “забрать”, тогда и забрал бы! При заборе!» — подумалось мне, но я промолчал — он сам муттершпрахлер, лучше знает.
— Вот стою у камеры и не могу вспомнить этот номер проклятый! Прикинь! Стою как идиот и не могу вспомнить! Забыл!
Опять неразбериха — «забыл» или «не мог вспомнить»? На мой вопрос, разве это не одно и то же, Винт удивленно остановился:
— Нет, не одно и то же… Ну, короче, забыл — и всё тут! Стою, как пень, и не помню, в конце 45 было или 54… Первые три помню — 123, а дальше — никак! И так и сяк — ни в какую! Ну, и прорвало меня! Начал руками дверцу отдирать — куда там, железо! А меня как дурняк прихватил, типа истерики — молочу по железу руками и ногами и не могу остановиться!.. — Он привстал и начал руками показывать, как он молотил. — Не в адеквате был, реально!.. Тут как тут легавые подскочили, работники ножа и кулака… Замели, как фраера сохатого! Ячейку дежурный открыл — менты обомлели: такого улова не ожидали… Там только чистого кодеина граммов триста было… а еще герыч… Ну, меня сюда, вещдоки — к себе… Сейчас на допрос поволокут… Спасибо тебе, помог с колёсами, а то…
— Это сержант Саня хороший…
Винт промолчал, улёгся, завозился.
Да, бывают случаи — чтобы поддержать разговор, я вспомнил, что по ТВ показывали, как два панка решили ограбить Музей аптеки в Хайдельберге, где первыми лечебными экспонатами лежали два здоровенных бруска, кило по четыре — опиума и гашиша, я сам видел (мы со школой ездили на трехдневную экскурсию, собор смотреть); на опиуме штамп «East India Company, 1816», на гашише — «Radshastan, 1821». Панки спрятались в музее, а ночью вытащили бруски, как-то открыли дверь и убежали. Их скоро нашли, очень разочарованных — оказалось, что они украли муляжи (а настоящие опиум и гашиш были использованы по назначению ещё во время войны).
— Вот у них облом был! — зло восхитился Винт. — Прикинь, ждешь четыре киляги опиухи — а тебе пластик суют!
Помолчали. Я спросил:
— А давно это делаешь?
Винт, лежа на спине, нога на ногу, дрыгнул грязной кедой:
— С детства. Да и детство было — пшик: чердак, подвал, подъезд, вокзал… Сейчас вот гепатит, нос сломан, ножевое в живот перенёс… Такая жизнь злоебучая…
Я поддержал его:
— Да, дикие люди-людоёбы… И что куда теперь сейчас?
— Со мной? Да лет восемь дадут как пить дать…
— Дать воду? — Я потянулся за стаканчиком, но он махнул рукой:
— Нет, спасибо… Много воды нельзя… У меня уже третья ходка, рецидив… До восьми, легко, как два пальца обоссать…
Я подумал — что за странная идиома? Разве это легко сделать? Обязательно и на третий-четвертый палец капли попадут, но не стал спорить, уточнил: