Фронтовики? Козла режут?.. Что-то не видно дыма…
Когда я подходил к скверу, некоторое беспокойство бродило во мне, будило холодок — ведь на скамейках сидят те, кто дрался с немцами, убивали их… А вдруг среди них — Павлюша, спасший моего деда Адольфа?.. Хотя нет, вряд ли он дожил до сегодня… Один шанс на миллиард, что он сейчас сидит тут, козла режет… Дед Адольф помнил только голубые глаза и широкий нос.
Я скромно приблизился к столу, где два старичка играли в шахматы. Один, плотный, с неприятными жировиками на лбу и щеках, обмахивался соломенной шляпой и бубнил что-то так неразборчиво, что я не мог идентифицировать ни одной фонемы. А другой, худой, утлый, но с большими руками, говорил чётко и раздельно, теребя остатки пуховых волос:
— Сижу, как швед под Полтавой… Что же делать?.. Выхода как будто нет… Но он должен быть… Должен…
— Ты играй, божий одуванчик, а не философствуй…
— Здравствуйте. Можно тут играть? — спросил я вежливо.
Те удивленно влепились в меня глазами, но подвинулись:
— Пожалте!
Я присел и стал оценивать позицию.
Проиграв, божий одуванчик хлопнул в досаде по столу корявой рукой, наверняка державшей автомат, нож и пистолет:
— Пропал. Два пива за мной.
— Разрешите угостить пиво? — сказал я, как это делается у нас в Баварии. — Я немец, учу русский язык, хочу напрактиковаться тут.
— Мы гостям рады, — ответил одуванчик, подозвал парнишку и, почтительно взяв у меня из рук десять долларов, велел сбегать за пивом, да немецкого взять, если будет, а не всякой там помойки, а на возражение ленивого парнишки, что продавщица на доллары не дает, ответил:
— Не боись, скажи — для нас, она и на доллары даст, и на марки, и на иены. Вот, гость из Германии…
Ветеран в соломенной шляпе спросил:
— Как величать вас?
— Моя фамилия Боммель, мое имя Манфред, можно Фредя.
— Фредя? Это хорошо!
— Да, моя бабушка русская. Она так назвала-называла меня, — объяснил я про Бабаню.
Разговорились. Тот, что с шишками на лице, осанистый и осадистый, говорил очень нечётко, я его плохо понимал, о чемсразу же сообщил партнёрам по диалогу, на что божий одуванчик объяснил, что он лично успел сделать себе зубы, «пока эти мародеры все льготы не прикарманили», а вот Павел Иванович опоздал, а теперь денег на новую челюсть ему уже не дают:
— А старая разболталась, как тапка. Потому и неразборчиво.
Павел?.. На всякий случай я спросил:
— Павлюша?
— Да какой я ему Павлюша?.. Вам что, гражданин, собственно, надо? — принимая пиво и откупоривая банки, насупился Павел Иванович.
— А собственно ничего надо. — И я поспешил объяснить, что один русский солдат с таким именем спас моего дедушку во времена войны: — Я антифашист… Вы на лагере в Франции сидели?