— Э, дорогая моя, мне есть где жить, даже слишком просторно: жена меня бросила… — И, предвидя понятное замешательство Лилианы от такого сообщения, поясняет: — Нет, не насовсем, только этого не хватало, Она обыкновенная женщина, с кучей детей. Но раз в год ей надо сменить море; там, видите ли, другая соль, другая синева… И поэтому она садится на поезд и катит в свой родной Четраро — знаете такое место?
Растерянная Лилиана слабо кивает, и он продолжаетневозмутимо:
— Вы ничего не потеряли, если не знаете, — это просто кучка домов у пляжа, усеянного камнями. В общем, места мне хватает, я один, один с моей Рондой. Можно сказать, у меня никого не осталось, кроме собаки!..
Вердзари позволяет себе слегка улыбнуться, а его собеседница, окончательно оправившись от неожиданности, также изображает приличествующую случаю улыбку. А он продолжает:
— Я поеду к ним в конце августа, если успею развязаться с этим делом; честно вам скажу, оно на редкость неприятное.
И тут же, не давая ей вставить слова:. — А кстати, вдруг вы мне поможете закончить его раньше?
Лилиана без видимой цели начинает расхаживать по комнате. Она не может остановиться и, желая избежать ненужных расспросов, решает чем-нибудь угостить посетителя. Она слышала, что он любит выпить и не откажется попробовать незнакомый напиток. Рюмочка всегда разряжает обстановку, она привыкла угощать своих клиентов, отчего бы не угостить и этого? Все еще улыбаясь, она подходит к шкафчику-бару, открывает дверцу и любезно спрашивает:
— Можно предложить вам рюмочку? У меня есть настоящая водка, сливовица и «Герцог Альба».
Она полностью овладела собой; однако, поскольку Вердзари пребывает в задумчивости, она решает предложить и более скромное угощение, надеясь, что не совершила бестактность:
— Наверное, вы так рано не пьете. Может быть, лучше кофе?
Наконец Вердзари оживает. «Герцог Альба»? Кто знает, что это за штука. Но стоит ли наносить ущерб своей высокой миссии, выказывая при ее исполнении сугубо человеческие слабости? И, как обычно, решает: да, стоит. Он никогда не придавал значения формальностям. Упущенного потом не воротишь, думает он й бормочет:
— Рюмочку я бы выпил, но только чего-нибудь не сладкого… Что это за «Герцог Альба»? Я его, честно говоря, никогда не пробовал… У меня, знаете ли, печень… Это такой чувствительный орган. Особенно при моей работе. Не знаю, как при вашей…
С готовностью протягивая руку к рюмке, на две трети наполненной темно-золотистой жидкостью, он внимательно смотрит на Лилиану: она ставит бутылку и никак не реагирует на развязный намек. Он подносит рюмку к губам, делает большой глоток, медленно смакует ликер, прищелкивая языком. По его мнению, хорошие манеры радости не прибавляют. Жизнь теряет всякую прелесть из-за нелепых условностей, из-за дурацких комплексов. Ликер приятно согревает; и Вердзари, оставив церемонии, приступает к делу.