В 1972 году о. Алексий Янг встретил нескольких членов ордена в усыпальнице архиеп. Иоанна за молитвой. В статье для «Никодима» он похвально отозвался об их ответственном отношении к вере, преданности Христу, сожалея, что такие славные люди находятся вне Православной Церкви. Отец Серафим не продолжил тогда знакомства с группой перед ним стояли другие задачи — они казались важнее, он так и умер, не встретившись ни с кем из ордена. Тем временем члены ордена настойчиво искали путь ко Христу, и ищущий да обрящет!
Глава ордена пастор Андрей Росси в ту пору проходил путем того же духовного поиска, что и о. Серафим в 60–е годы. От предшественника ему осталась паства — почти две тысячи человек, треть из них дала обеты послушания и нестяжания. Принимая Христа за основание жизни, причастие полагая вершиной духовности, общество вместе с тем следовало ложным учениям о перевоплощении души, об «озарении» как пути богопознания, и т. п., короче, оно шло по стопам сторонников «новой эры» — учения, ложность которого раскрывал о. Серафим в своих книгах. К 1983 году Андрей уже расстался со многими былыми взглядами (из‑за чего некоторые покинули орден), однако твердого, основополагающего учения так и не нашел. Если орден вознамерился твердо держаться основ христианства, то каким должно быть учение? Орден нарочито поставил себя вне рамок церковных «организаций», кои по мнению его главы выхолостили Христово учение, лишившись его откровения, силы и присутствия. По словам основателя общества, отца Павла Блайтона: «Сегодняшние Церкви вреде холодильников: в них люди не портятся, но и лучше не становятся».
Андрей, более склонный к учености, нежели его предшественник, перечитал кипы книг в поисках полноты Истины. Как и о. Серафима, его поначалу поразили работы Рене Генона — от него Андрей почерпнул важность традиций, верность правому учению. Он попросил Филиппа Толберта, редактора нового журнала «Epiphany», подыскать ему материалы о Православии. Случилось так, что уже несколько лет Общество в обмен на свои «Цветы сыновние» получало «Православное Слово». Филипп Толберт дал Андрею все имевшиеся у него номера журнала, начиная с самых старых. Того сразу же привлекли статьи о. Серафима, и он решил познакомиться с автором. Дойдя до последнего (самого свежего) номера, он, к своей печали, обнаружил, что о. Серафим уже год как скончался. Шли дни, месяцы, а мысли об о. Серафиме всё не покидали Андрея. Странно, думал он, доселе ничьи работы его так глубоко не трогали. Позже он вспоминал: «Отец Серафим словно притягивал, манил, не давал покоя, покуда я не приобщусь окончательно христианства». Андрей молил Бога не о том, чтобы его группу «официально» признали православной существующие Церкви, а о том, чтобы привести людей к живой традиции православного христианства». Он хотел не внешнего, обмирщенного Православия, а сути его, тех высот, к которым зовут живые традиции святых прошлого. Вот что увидел он в работах о. Серафима — он почуял «аромат Православия». И решил связаться с теми, кто продолжал дело о. Серафима.