— Красива, как картинка! — воскликнула мадам Мерсье. — Могу сказать вам, юная леди, что даже невеста, которая заказала его, не так привлекательна, как вы.
— Спасибо, — поблагодарила Мелинда.
Она еще не избавилась от чувства неловкости после того, как мадам Мерсье закричала от ужаса, увидев ее спину, когда ей пришлось снять свое платье.
— Что с вами произошло, мое бедное дитя?.. — начала было она, но потом прикусила губу.
Она повернулась к миссис Харкорт и сказала что-то четко, но очень тихо, так что Мелинда ничего не смогла расслышать. Миссис Харкорт отрицательно покачала головой.
— Нет, нет, ничего подобного, — сказала она. — Эта : молодая леди приехала в Лондон только вчера вече-; ром. Я нашла ее потерянную и не знавшую, куда идти, на вокзале, она искала дешевый, но приличный ночлег.
Я только предложила ей переночевать у меня.
Мадам Мерсье криво улыбнулась;
— Да, конечно, мадам, — произнесла она с довольно заметным сарказмом. — Да, нам, вероятно, придется поднять спину повыше, чтобы закрыть эти шрамы.
— Думаю, что почти все закроет фата, — предположила миссис Харкорт.
— О да, конечно, я совсем забыла о фате, — согласилась мадам. — Но у вечерних платьев придется поднять.
— Синяки побледнеют, я думаю, — сказала миссис Харкорт. И потом, повернувшись к Мелинде, спросила:
— Что вы сделали, дитя, что вас так наказали?
— Мой дядя рассердился, потому что я не послушалась его, — покраснев, ответила Мелинда.
Миссис Харкорт не стала развивать эту тему, и у Мелинды отлегло от сердца. Ей не хотелось рассказывать каждому встречному, почему она сбежала из дома. И ей стало ясно, что и миссис Харкорт не очень-то стремится узнать правду.
Вскоре Мелинда почувствовала, что на нее обращают точно такое же внимание, как на манекены, на которых мадам Мерсье выставляет свои изделия.
У хозяйки магазина явно была только одна цель — продать как можно больше платьев, так же как у миссис Харкорт — купить их как можно больше. Мелинда не понимала ни одну, ни другую и вскоре перестала волноваться, только настаивала на том, чтобы на платьях не было глубоких декольте.
— Но, мадемуазель, это немодно, — протестовала мадам Мерсье.
— Мне все равно, модно это или нет, — говорила Мелинда. — К тому же я не думаю, что мне придется надеть хотя бы половину этих платьев. Но если я все же буду носить их, то я не хочу, чтобы они были с такими вырезами, как здесь. — Она повернулась к платью, о котором говорила, и подтянула лиф на груди повыше.
— Немного тюля и лент — и мы сможем приподнять его на два или три дюйма, если вы желаете, — сказала мадам Мерсье и взглянула на миссис Харкорт, будто в поисках одобрения.