— Включая вас? — осведомилась Ханна, но я склонна была верить, что Харди просто не хотел подвергать опасности нас всех. А Ханна специально распускала слухи, будто Харди заботился лишь о спасении собственной шкуры.
— Мы не знаем, почему Блейк выбрасывал людей за борт, — весьма вероятно, что они представляли угрозу для остальных. Но у него в шлюпке как-никак были свободные места, верно? — Миссис Грант в конце концов озвучила мысль, которая посетила меня — а возможно, не только меня — пару дней назад. — А если его шлюпка действительно дала течь, мы вполне могли помочь ее законопатить, а уж потом пересадили бы туда часть пассажиров. Попытка не пытка. Во всяком случае, мы бы не подвергались такой опасности, как сейчас.
Как и во многих других случаях, предложение миссис Грант было лишено практического смысла: она не потрудилась объяснить, как можно законопатить чужую шлюпку, не имея ни материалов, ни инструментов, и тем не менее мысль о корыстных мотивах мистера Харди мало-помалу начала занимать наши умы. И в самом деле, он ведь обычно выражался без обиняков; почему же мы только сейчас услышали про Блейка? Возможно, Харди все это выдумал, чтобы скрыть собственные просчеты. Возможно, Харди как раз и был сомнительным типом.
Полковник решил вернуть разговор к более насущным делам.
— Готов поспорить, другая шлюпка угодила в тумане под какой-нибудь пароход и затонула, — сказал он. — Если ее пассажиров подняли на борт, то хотя бы один из них должен был упомянуть, без оглядки на Блейка, что мы находимся поблизости.
— Разве на пароходе столкновение со шлюпкой могло остаться незамеченным? Уж вахтенные бы всяко почувствовали удар и бросились выяснять, что это было, — высказалась миссис Маккейн, тогда как миссис Кук, на первых порах едва ли не самая говорливая, впала в какой-то ступор.
Харди не мешал нашим домыслам. Когда его припирали к стенке, он отделывался скупыми «Все может быть» и «Это вряд ли». В конце концов миссис Грант не выдержала:
— Мы все ждем, что спасение придет неведомо откуда. А нужно разработать определенный план действий и рассчитывать только на себя.
Тут я даже на миг повеселела. Оставалось только удивляться, почему до сих пор никому не пришло в голову такое простое и очевидное решение. Какой смысл упрямо держаться вблизи места катастрофы, если здесь нас определенно никто не искал?
— Правильно! — воскликнула я, и остальные подхватили:
— На Бога надейся, а сам не плошай!
Я привыкла руководствоваться этим принципом; возможно, его приверженцы выглядят самонадеянными скептиками, но другие, которые его не приемлют, всегда казались мне беспомощными иждивенцами. Когда солнце впервые выглянуло из тумана, я ему не обрадовалась, потому что ночная темнота и плохая видимость давали мне убежище, а эти прозрачные дни, открывавшие нам бесконечную даль, за которой мир изгибался и уходил в никуда, только угнетали своей пустотой. Но теперь все изменилось: у нас возник план, и горизонт указывал нам путь — к западу!