— Все это, конечно, глупости, — решительно сказал дед. — Ничего не знают, а туда же — болтать. Никто тут не похоронен.
Люси мгновенно успокоилась и уставилась на него требовательно и выжидательно — дескать, а как взаправду?
— Это большой секрет, — дед перешел на шепот. — С меня в свое время взяли слово, что я никому ничего не скажу. С другой стороны, тогда никто не догадывался, какая замечательная внучка у меня однажды родится. Даже не знаю, как быть.
— А если я тоже дам честное слово, что никому ничего не скажу? — с замирающим сердцем спросила Люси.
— Ну, пожалуй, — поразмыслив, согласился дедушка Жюль. — Ты человек надежный. До сих пор ни разу меня не подвела.
Со слов деда выходило, что под холмом спрятана большая пещера, а в той пещере крепко спит древний князь Гедиминас. Люди думают, будто давным-давно, тысячу лет назад,[9] князь приказал построить город Вильнюс, и очень ему за это благодарны.
Но все не так просто. На самом деле однажды князь уснул в лесу под холмом, и во сне ему привиделся город. И такой это был хороший, интересный и приятный сон, что князь решил не просыпаться. От добра добра не ищут, чего он там, наяву, не видел. Друзья и слуги не смогли его добудиться, поэтому постарались устроить поудобнее — укутали теплыми одеялами, чтобы не замерз, перенесли в пещеру, чтобы дождь не намочил, а вход в ту пещеру замаскировали, чтобы никто не пришел и не побеспокоил спящего князя. Так хорошо спрятали вход, что до сих пор никто найти не может, представляешь?
Люси кивнула. Подумала и строго спросила:
— А как же на горшок?
Умение вовремя проснуться, чтобы успеть на горшок, было для нее в ту пору важнейшим из искусств.
Дед опешил. Ну то есть это Люси сейчас понимает, что сумела его озадачить. А тогда дедушка Жюль просто ответил не так быстро, как обычно.
— Я думаю, князь просто не пил перед сном ни чаю, ни компота. Так что на горшок ему не надо. Может спокойно спать.
Люси это объяснение полностью удовлетворило. Она была готова слушать дальше.
— И вот какой прекрасный город приснился князю, — заключил дед, сделав широкий жест рукой. — А когда человеку больше ста лет подряд снится один и тот же сон, он становится таким плотным и ярким, что его могут увидеть другие люди. В старину подобные вещи то и дело случались, но потом люди разучились спать подолгу, и сны у нас стали короткие, бледные, мелкие, как лужи, сами поутру их вспомнить толком не можем, не то что другим показать. В общем, повезло нам с тобой, что здесь живем. Другого такого города-сна на всем белом свете больше не осталось.