Вот и поглядим.
В тот же день Люси отправилась на княжий холм. В сумке лежали вырезанная из журнала картинка с парящими в небе воздушными шарами, синим и белым, и записка: «Было бы очень здорово, если бы над нашим городом иногда летала вот такая красота». Кусок прозрачного стекла она тоже прихватила с собой из дома. Времена, когда мусор валялся на тротуарах, давно миновали, и это, пожалуй, к лучшему.
Когда копала ямку на вершине холма, чувствовала себя полной дурой. Не имела ничего против — освежающее ощущение. Положила в ямку записку с картинкой, накрыла стеклом, засыпала землей. Тут же снова раскопала, полюбовалась на дело своих рук. Отличный секретик получился. Хотя, конечно, чересчур лаконичный. Пара сухих цветков и несколько ярких бусин существенно украсили бы композицию. Но лучше не сбивать князя с толку. «Ему со мной и так непросто, — вздыхала Люси, спускаясь с холма. — Ишь выдумала — воздушные шары ей подавай. Всем бы ваши заботы, дамочка. Всем бы вашу печаль».
А действительно, всем бы. Какая хорошая стала бы жизнь.
Сперва, конечно, Люси то и дело задирала голову к небу, вечно из-за этого спотыкалась, хорошо хоть не сломала ничего, кроме каблука. Потом понемногу успокоилась. Остыла. Утратила энтузиазм. Несколько месяцев спустя уныло заключила: ну вот, теперь ясно, что ничего не вышло. Строго спросила себя: а как ты думала? Чего ты вообще ждала, мать? Отвечать не стала, но подумала: значит, и с конфетами тогда было просто совпадение.
На этом месте Люси захотелось как следует пореветь, уткнувшись в подушку, но она так и не вспомнила, с какого конца следует браться за это непростое дело. Все-таки очень давно не практиковалась. Целую вечность.
Впервые она увидела шары почти год спустя. Гуляла с коллегой в Бельмонтасе, как всегда, спорила о чем-то абстрактном — не ради торжества объективной истины, существование которой всю жизнь ставила под сомнение, а просто из любви к процессу. Как всегда в таких случаях, слушала себя как бы со стороны, упивалась изяществом сокрушительных аргументов, посмеивалась над безапелляционностью интонаций. Так увлеклась, что ничего вокруг не видела, даже о собеседнике почти забыла, поэтому ему пришлось дернуть ее за рукав: смотри же, смотри! Да не на меня, в небо.
Задрала голову и тут же заткнулась. Стояла как громом пораженная. Там, в безоблачной июньской бирюзе, медленно летели два шара, темно-синий с желтым значком, похожим на замочную скважину, и белый с цветком клевера. Из газовых горелок с шумными вздохами рвались столбы огня. Из корзин выглядывали люди, махали руками. Люси наконец опомнилась, подпрыгнула, заорала что-то невразумительное и принялась махать в ответ.