Вдруг Роджер приподнялся, подполз на коленях к своему самодельному алтарю и поцеловал в лоб голову своей матери. На его лице, укрытом гнойными струпьями, не отражалось никаких эмоций. Оно было спокойно, и только одно желание читалось на нем — спокойное желание убивать. Его, лишенные ресниц, веки полуприкрыли гнойные красные глаза. Роджер смотрел в черный дверной проем, куда только что ушли его победители. Он знал — далеко они уйти не смогут, от него — Роджера — еще никто не уходил. Гнусная улыбка скривила его безобразный рот. Тускло блеснули остатки редких изъеденных зубов. Роджер одну за другой, как на именинном торте, задул свечи и шагнул в темноту, сжимая в руке длинный тяжелый тесак.
Многим был знаком небольшой придорожный магазин, который стоял на дороге, ведущей от Детройта к лесным озерам. Многие заезжали сюда за продуктами, иногда останавливались переночевать, иногда заскакивали захватить пару-тройку бутылок виски поздние загулявшие туристы. Все знали этот магазин, все знали его хозяев — миссис и мистера Смитов. Все приезжие, бывавшие хоть раз в этом магазине, знали и характер его владельцев.
Миссис Смит была молодая, злая, сварливая, невыносимая женщина. Ее муж — затюканный, вечно молчаливый, всегда слегка пьяный и виновато улыбающийся, суетился по хозяйству. Он всегда куда-то спешил, таскал тяжелые ящики, что-то прибивал, что-то красил. А его жена в это время любила сидеть на мягком диване, вязать какой-нибудь очередной носок или шарф и смотреть криминальную хронику.
Именно так было и в этот вечер: миссис Смит сидела поджав ноги на диване, в руках у нее мелькали спицы, а ее муж суетился по хозяйству. По телевизору шла надоедливая реклама стиральных порошков, которую сменила реклама шампуня, а потом пошла такая же надоедливая реклама консервов для собак и кошек. Миссис Смит ненавидела домашних животных и не любила своего мужа за то, что он очень любил всяких брошенных кошек и собак, и постоянно их прикармливал, приводил в дом.
Увидев собак, она почему-то мгновенно подумала о муже. Она знала, что стоит оставить его на десять минут без присмотра, как тот обязательно вытащит из укромного места припрятанную от нее бутылку виски и обязательно напьется.
Миссис Смит отложила в сторону спицы и выглянула в окно.
На дворе, освещенном одиноким фонарем, мерно колыхалось развешенное с утра цветное белье. Большие простыни, пододеяльники, наволочки, ночные рубашки.
Раздвигая белье грязными невымытыми руками, из этого матерчатого лабиринта искал выход ее уже изрядно подвыпивший муж. Заметив в окне злое лицо жены, мистер Смит смутился и как всегда виновато улыбнулся. Поздновато сообразив, что попался, он ретировался за простыни и притаился там в надежде, что злость жены минет его на этот раз. Но от миссис Смит не так-то легко было спрятаться и уйти ненаказанным.