— Как же ты разумна, Эльга! — восхитился Константин. — Умна, прекрасна, да еще владычица огромного края! Я перед приемом велел, чтобы мне показали на карте твои владения. Они велики и обширны! И ты правишь ими, как Божья избранница. Это удивительно! И достойно восхищения. Как и твоя краса несравненная. Лики бы с тебя писать!
— Я все же пойду, государь, — лепетала Ольга, когда он вновь стал хватать ее за руки.
А он снял один из своих перстней, сверкнувший алым огнем, и надел ей на палец. Сказал, что это дар, что пусть она смотрит на этот рубин и думает о нем, думает о том великом счастье, какое он познал, встретив ее.
«Долго же ты откладывал эту встречу», — отметила про себя Ольга и, отступая, напомнила, что через три дня назначена ее встреча с логофетом дрома, дабы обсудить некие вопросы по пунктам прежнего договора. Но Константин вдруг объявил, что нет смысла ждать целых три дня. «Бесконечно долгих три дня!» — вскричал он будто в отчаянии. Нет, по его повелению ее завтра же будут ждать в ведомстве логофета, а когда они переговорят и все обсудят с его чиновниками, Константин вновь желает видеть архонтессу Эльгу, он поведет ее к фонтану, который называется Чашей Трикхона и наполняется медом и вином. Это одно из чудес Палатия, каковых здесь немало, поэтому после того, как они посмотрят фонтан, Константин лично готов проводить ее на конную игру в циканистре, а после они прогуляются среди клумб восхитительных роз и утонченных лилий. О, в Палатии имеется столько дивного, на что стоило бы поглядеть столь прекрасным очам.
Ольга все же оставила возбужденного императора и с облегчением перевела дух. Надо же… Ишь как его проняло!
А Константин почти взбежал в верхние покои по высоким ступеням, остановился наверху, борясь с одышкой. Что-то дыхание даже после чародейской воды сбивается. Зато он давно не ощущал такого воодушевления, такой радости. И он счастливо улыбнулся, когда подумал, что завтра она придет и они вновь встретятся. Он будет смотреть на нее, вслушиваться в звуки ее мягкого грудного голоса, неспешного и музыкального, как звуки арфы, доносившиеся из внутренних покоев. Ах, скорее бы миновала ночь!
Константину понадобилось немалое усилие, чтобы принять привычный величественный вид, когда он шел по переходам дворца, не замечая склоняющихся евнухов, не глядя на благословляющих его священников и замерших, как изваяния, стражей.
Глава 14
Императрица Елена готовилась к выходу на обеденную трапезу. Придворные зосты водрузили на ее голову парик из белокурых волос, присыпанный золотой пудрой и оплетенный нитями с искрившимися изумрудами. Увы, некогда гладкие белокурые волосы базилиссы с возрастом поредели, приходилось прибегать к таким вот хитростям, чтобы оставаться привлекательной, ибо и с годами императрица ромеев должна являть собой гордость и красу державы.