Он был также фехтовальщиком и преуспел в этом виде спортивного мастерства, хотя дуэли на пистолетах были гораздо более модными.
Маркиз очень гордился, что был сильным и всегда в форме, не желая стать обрюзгшим из-за беспорядочной жизни и пьянства, подобно многим светским денди при прежнем монархе.
Новый король ликвидировал пышные трапезы, столь любимые Георгом IV.
Он сэкономил четырнадцать тысяч фунтов в год лишь на том, что расстался с германским оркестром своего брата, заменив его британским, правда, не так удачно, но это был патриотический жест.
Он уволил также целый эскадрон французских поваров, сопровождавших предыдущего короля в переездах из одной резиденции в другую.
Экономические преобразования особенно порицали те, кто привык заседать за королевским обеденным столом.
— Я нахожу это отвратительным и угнетающим, — говорил маркизу один из государственных мужей, лорд Дадли, известный своей ворчливостью, чем приводил многих в замешательство:
— Какие у нас перемены! Холодные паштеты и горячее шампанское!
Но в то время, как компаньоны прежнего короля страдали от перемен, широкая публика была в восторге от того, что Вильям IV расстался с экстравагантной роскошной жизнью своего брата.
Народ ликовал от того, что количество королевских яхт было уменьшено с пяти до двух, количество королевских лошадей сокращено вдвое, а сотня экзотических птиц и животных, составлявших гордость Георга IV, передана Зоологическому обществу.
Королю аплодировали везде, где бы он ни появлялся, и мало кто не признавал, что необходимость этих перемен назрела уже давно.
Уверенно взбираясь по склону утеса, маркиз ощущал облегчение от того, что был далеко от Лондона, от непрестанных жалоб и критических замечаний тех, кто находил, что король слишком отличается от прежнего монарха.
Однако маркиз будет чрезвычайно дипломатичным при исполнении своих официальных полномочий, был согласен с критиками, когда они считали опасным неблагоразумие короля Вильяма.
Как и многих министров, маркиза покоробило, когда Вильям отозвался о короле Франции как о «бесчестном негодяе».
Герцог Веллингтонский высказал королю строгий упрек, утихомиривший его на какое-то время, однако король оказался неукротим. В следующий раз, разгневанный поведением французов, он поразил всех на военном банкете в Виндзорском дворце, выразив надежду на то, что, если его гостям придется обнажить их мечи, это произойдет в войне с французами, давними врагами Англии!
«Я заслужил нынешний отпуск», — сказал себе маркиз, вспоминая, как трудно ему было тогда успокоить оскорбленные чувства французского посла.