Труп, конечно же, не ответил.
– Хватит миловаться с ним, Джей, – велела принцесса. – Нам пора!
Принц изобразил на своем подвижном лице бездну огорчения и, кинув на покойника последний страстный взгляд, отступил в сторону.
– Уступаю прекрасной даме, – язвительно прокомментировал мужчина свои действия и отвесил придворный поклон.
– Какой щедрый жест, самый лучший кавалер в помещении, – отшутилась Элия и кивнула Рику на труп: – Забирай.
– Сию минуту, – без малейшего проявления брезгливости принц легко подхватил негнущееся тело на руки и спросил: – Отправляемся?
– Давай, – откликнулась принцесса и обратилась к Джею: – Мы пошли, ты не маленький, сам знаешь, что делать. Как уберешь все следы, сматывайся и не вздумай тут чудить, дорогой. Никаких эстетических композиций из трупов и записок с того света!
– Понял, – печально вздохнул принц. Элия, как всегда, угадала его вдохновенные замыслы. – Все будет в полном ажуре. Хочешь, ради тебя, моя любовь, я сам на место Регъюла лягу, чтобы не нарушать строгой отчетности, или на улице поймаю кого-то на замену?
– Не надо таких жертв, – отказалась от щедрого предложения принцесса. – Пока, милый!
Лоулендцы телепортировались туда, где бы они смогли без помех совершить ритуал вызывания души. Для существа из магического мира, погибшего в урбанизированном, вызов необходимо было осуществлять над телом, да еще желательно и в максимально пригодном для ритуала месте. При всем многообразии вариантов заклятий сие являлось обязательным условием.
Джей остался один, преувеличенно печально вздохнул и пожаловался в пространство:
– Все-то меня, бедненького, покинули, бросили, да еще и играть запретили. О нет, секундочку, мне запретили трогать трупы и писать записки, насчет рисования никто ничего не говорил!
Принц хихикнул, достал из кармана светящийся толстый карандаш, который потихоньку стянул из дипломата Рика еще в квартире (там все равно этого добра был целый мешок, а замочек открывался легче легкого), и принялся увлеченно рисовать. Белая стена напротив двери и оброненная врачом фраза о троице послужили для Джея мощными источниками вдохновения. Бог решил, что местные собратья, коли еще не бросили заботы о техномире, переключившись на мир поуютнее, простят ему небольшие вольности, и полностью отдался искусству.
Вскоре бог игроков, обладавший немалым талантом художника, который он обыкновенно использовал для изготовления оригинальных игральных колод, с удовлетворением созерцал результаты своего творчества.
Суровый бог-старейшина, точная копия картежника-врача, милостиво простирал руки над неуспокоенной душой – «трупом номер двенадцать», то есть лордом Регъюлом. Справа от него восседал бог-помощник – медик-стажер, а слева – эффектная брюнетка Велери, возведшая очи к небу и изображающая бога эфира. Чернокудрый эфир, надо сказать, получился весьма жизнеутверждающим, вызывающим самые что ни на есть плотские мысли. Преображенный в подобие хламиды коротенький медицинский халатик вызывающе обрисовывал шикарные формы. Это явно не ускользнуло от внимания бога-старейшины, который, направляя неуспокоенную душу по пути истинному, между делом опустил взгляд в глубокий многообещающий вырез одеяния «эфира». Чуть смущенный медик-стажер, то есть бог-помощник, краем глаза косил на выглядывающую из-под хламиды стройную женскую ножку.