– Мы будем сражаться и убивать их без пощады! – гремел бас.
– Да! Да! Без пощады! – эхом раздавалось со всех сторон.
– Смерть драконам!
– Смерть! – орали сотни глоток. Праведным огнем горели глаза, вверх взлетали кулаки.
Юноша не знал, куда деваться. Но ему не хотелось кричать и бесноваться вместе со всеми. Эти люди его пугали, и лишь бросив взгляд на бледное, напряженное лицо Авидара, он понял, что это – мысли и чувства горца, которые каким-то образом стали его собственными. Это его, Авидара, пугали все эти люди. Это он ощущал себя чужим и чуждым этой толпе. Это ему хотелось бежать и спрятаться поскорее. Пока не нашли. Пока не увидели. Пока не узнали… Не узнали что?
Впрочем, и самому Готику было что скрывать. Но юноша даже себе пока не мог признаться в том, что ему не хочется убивать. Ни драконов, ни их родичей. Ведь это такой позор! Драконоборец – и не желает бороться! Но эта война пугала юношу. Он единственный не чувствовал радости и воодушевления, но старательно делал вид, что ему все нравится. Не приведи Создатель, кто-нибудь узнает правду!
Готик едва дотерпел до конца, когда взбудораженные, взволнованные, громко переговаривающиеся между собой рыцари валом повалили из собора. Старшие чины, приоры и магистры, выходили первыми, за ними – рядовые, а ученикам приходилось стоять и ждать, но некоторые все-таки как-то смогли протиснуться к выходу в числе первых. Среди этих ловкачей юноша заметил светлую макушку горца и, не обращая внимания на окружающих, отчаянно заработал локтями, протискиваясь следом.
Пользуясь тем, что возникла суматоха, Садуго робко приблизился к Яунисту, тронув того за локоть.
– Чего тебе?
– Я это… – Паренек покраснел, смущаясь и робея. – Я по твоему приказу следил за Готиком, вот… Ну это…
– Не тяни!
– Он очень странно себя повел! – выпалил мальчишка. – В какой-то момент он… ну… как бы закрылся.
– Чего?
– Ну он думал о драконах и… в общем, он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал…
– Понятно. – Перебив Садуго, молодой рыцарь подозвал Ширда: – Зови всех и за мной, быстро!
Выбравшись наконец на свежий воздух и яркий солнечный свет, Готик ненадолго задержался возле крыльца, вертя головой по сторонам. После полутьмы собора глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть, и, когда он проморгался, светлые, собранные в длинный хвост волосы горца уже мелькнули за углом. Горец со всех ног спешил прочь.
– Авидар! – крикнул юноша, срываясь с места.
– Стоять! – Чужая рука сомкнулась на его локте.
Готик рванулся, высвобождаясь из захвата, но в другой локоть вцепился Ширд:
– Не торопись!