Князь заговорил:
— Друзья мои! Мои дорогие гости! Сегодня я устроил этот бал и позвал вас всех сюда согласно тому старинному обычаю, который существует уже давно, очень давно, много веков… Я рад приветствовать вас!
— Мы тоже, князь! — послышались крики из толпы.
— По обычаю нашего праздника, — продолжал князь, — все мы можем встретиться здесь и увидеть новичков…
Князь Гвидо указал рукой в зал, все обернулись и внимательно посмотрели на тех, кто был одет по последней моде и выделялся из толпы.
— …а также встретить старых друзей!
При этих словах все господа и дамы поклонились друг другу, и шепот опять пронесся в их рядах.
— Только избранные имеют право жить на земле всегда. Только некоторые из нас, — при этих словах князь поклонился, а все ему зааплодировали, — имеют силы ходить среди людей при ярком солнце, а не только гулять в ночной тьме. Я — ваш здешний хозяин — потомок древнего рода, наделен такой привилегией, потому что мой отец страшно согрешил для того, чтобы я — его сын, его возлюбленный Андреа — мог вечно ходить по земле и наслаждаться жизнью. Чтобы я мог пить и есть, что едят и пьют обычные люди, чтобы мог я вкушать женскую любовь…
Все, кто был в зале, рассмеялись, и в толпе послышались даже завистливые возгласы.
— Чтобы все блага земные оставались со мной, и чтобы мог я вкушать блага ночные, те, ради которых и благодаря которым мы существуем. Грех — отец наш — дает нам силы! Ночь и дьявол дают нам жизнь! — крикнул он.
— Жизнь! — взвыла толпа. — Жизнь!
— Разве несчастливы вы, дети греха?
— Счастливы! — прозвучал ответ.
— Много веков хожу я по этой земле, покидаю свою родину и годами живу в других странах, возвращаясь сюда, как собственный потомок, но мне это не надоело, — продолжил Кавальканти. — Право быть здесь я не только получил от своего отца, но и купил своей волей! Я убил брата для того, чтобы быть с вами!
— Ты истинно наш предводитель! По праву! — крикнул кто-то из толпы.
— Благодарю, — поклонился князь. — Ты! Иди сюда! — вдруг воскликнул он, повелительно протянув руку к толпе.
Все расступились и освободили место вокруг той, к кому обратился князь.
— Моя невеста, которую я приобщил к нашей тайне, — голос его звучал повелительно и страшно. — Иди сюда!
Прекрасная синьорина в треуголке и с тростью — несчастная Уррака де Гандольфини, — опустив голову, двинулась навстречу князю.
— Ты хотела все знать, и теперь ты все знаешь. Разве ты несчастлива? — спросил он. — Разве лучше было бы тебе истлеть в земле? Разве не ценишь ты тот дар жизни вечной, что я даровал тебе? Посмотри на свое тело — оно не истлело, оно также прекрасно, как и раньше. И будет таким же прекрасным. — Он протянул к ней руки.