— Отличная победа, — сказал он. — Надеюсь, вы сохраните этот подарок?
Жослин постарался ответить спокойно:
— Подарок получила Рафаэль. Она вольна распоряжаться им…
По свистку коррида продолжалась. Перебирая в памяти финальные моменты сражения, Рафаэль пыталась понять, что с ней произошло. Теперь ей не нужен был бинокль, чтобы видеть все, что происходило на арене: лепестки роз, остатки одежды ярых болельщиков — все это скоро уберут, однако картинки навсегда останутся в памяти девушки. Теперь Руис был вне опасности и Рафаэль могла успокоиться и подумать. Совсем недавно Жослин называл корриду «цирком и трагедией, величием и насмешкой». Он был в чем-то прав. Но ведь столько людей были поглощены этим действом; затаив дыхание, они следили за каждым движением Руиса. Даже Жослин. Рафаэль пыталась мысленно защитить себя: «Как это понимать? Почему мужчины насмехаются над смелостью в желании доказать, что они сильнее? Ведь в бою нет сомнения, кто из двух соперников более мужественный!» Она продолжала напряженно наблюдать за жестокой игрой следующей корриды, хотя правил по-прежнему не понимала. Языческий ритуал, пир варваров, идолопоклонничество… Для чего все это? Зрители, дикое животное — и тореадор посередине, между этими двумя мирами. Кто здесь для того, чтобы добыть своим оружием славу, а кому суждено быть забытым навсегда? «Все равно это когда-нибудь исчезнет, даже не успев возникнуть», — мрачно подумала Рафаэль. Желание рассмеяться ничуть не успокоило девушку. Внезапно ей в голову пришла мысль, которая всплыла на фоне разбушевавшегося действа: завтра они с Жослином улетают в Париж, что, наверное, его бесконечно радует. Вернуться с ним… Терпеть его плохое настроение с уверенностью, что она больше никогда не приедет к Васкесам. Внезапная ревность Жослина была верным подтверждением его любви. Ситуация зашла в тупик. Париж… В семистах километрах отсюда. Там она не услышит о Руисе. Одинокая слеза покатилась по ее щеке, и, чтобы внимательно наблюдавший за ней Жослин не заметил этого, она полезла в сумочку за сигаретой и с трудом зажгла ее на ветру. Он и не подумал помочь ей.
Предчувствие трагедии появилось еще утром; Рафаэль осознавала, что занавес скоро опустится.
Тем временем Руис расправился со вторым быком и теперь торжественно шествовал перед восхищенной публикой. Он яростно разрезал ухо животного на две части. Матадор был творцом своей истории и покинул арену через Двери Императора, тем самым признавая себя непобедимым, в чем публика не сомневалась. Виржиль провел Жослина и Рафаэль через толпу в комнату Руиса. Затем они прошли в бар, а Виржиль пошел позвонить Марии, оставив гостей и заказав шампанское.