Лорд Харлестон подождал, пока слуга покинет комнату, и лишь затем сказал:
— Роберт, у меня беда!
— Опять? — вяло спросил Роберт, наслаждаясь бренди.
— На этот раз все действительно серьезно.
Что-то в его тоне заставило капитана Успда поставить стакан на стол и посмотреть на друга.
— Что вы могли такого натворить, Селби? — поинтересовался он. — Мне казалось, вы сейчас абсолютно свободны.
— Так и было — до вчерашнего вечера.
Капитан Уорд удивленно приподнял бровь.
— В Мальборо-Хаусе?
— Вот именно, в Мальборо-Хаусе! — повторил лорд Харлестон.
Роберт Уорд налил себе еще бренди.
— Лучше расскажите все по порядку. Господи, до чего же хорош ваш бренди! Мне уже стало лучше.
— Дело не только во мне, — произнес лорд Харлестон.
— Ну, давайте же.
Роберт Уорд устроился поудобнее, приготовившись внимательно слушать, и лорд Харлестон, с трудом подбирая слова, рассказал все, что произошло накануне.
Роберт слушал его, широко раскрыв глаза. За все время рассказа он даже не прикоснулся к стакану.
Повисла тишина, затем Роберт воскликнул:
— Боже мой! Никогда бы не подумал, что у Долли Дервент хватит ума поступить настолько мудро и довериться самой принцессе!
— Я не мог представить, что у нее хватит мозгов даже придумать такое, — презрительно бросил лорд Харлестон. — Думаю, это произошло после полуденного чая, когда она осталась наедине с ее королевским высочеством. А так как она хныкала и рыдала по всему Лондону, все быстро вышло наружу.
— Это меня не удивляет, — согласился Роберт. — Но что же вы намерены предпринять?
— А что я могу?
— Жениться на ней, полагаю.
Лорд Харлестон с такой силой ударил кулаком по столу, что зазвенело столовое серебро и китайский фарфор.
— Будь я проклят, если соглашусь связать себя с ней до конца дней! Она уже нагнала на меня смертельную скуку.
— Вы заскучаете еще больше, когда прекратите получать приглашения в Мальборо-Хаус. Принцесса бывает очень упрямой, если ее сильно расстроить.
Оба понимали, что это чистая правда. Хотя принцесса Александра и казалась милой, нежной и прекрасной, те, кто хорошо ее знал, видели, что она могла быть временами упряма, непредсказуема и невнимательна.
Одна из ее подруг призналась Роберту, что принцесса мало обращала внимания на богатство тех, кто служил ей, и сама она во время поездок с принцессой в открытых колясках частенько получала из-за каких-то пустяков вполне внушительный удар длинным зонтом.
Когда эта же дама была поймана на легком флирте с военным — всего лишь легкий флирт, ничего более! — ее тут же с позором выслали из столицы.
Ей не разрешали показываться в Лондоне целых полгода, все это время принцесса с очевидной холодностью общалась и с вышеупомянутым джентльменом.