— Ты видишь пальцы?
Ее лицо закрыто маской, на руках у нее белые резиновые перчатки, а кровь мужчины на диване течет в мою сторону, она уже совсем рядом, я не хочу, чтобы она касалась меня, уйди, кровь, уйди!
Что она делает теперь?
Разговаривает, спрашивает.
— Как лучше?
Голос полон любопытства, ожиданий.
— Синее нечто или паучьи лапы на шее?
Она смотрит в потолок, словно ищет ответа.
Сейчас все произойдет.
Я убью тебя, и ты восстанешь из мертвых.
Пальцы обезврежены.
И затем мы понесемся на велосипедах, ветер будет развевать нам волосы, мы поедем к воде, где любовь вечна, где мы можем лежать рядом на песке и верить, что этот мир желает нам добра.
Я все исправлю.
Вот так, не бойся.
Сначала я обниму так, чтобы жизнь покинула тебя, затем в последний раз вставлю в твое тело синее нечто, и потом ты посмотришь на него, на себя, на мир, безопасный и открытый нам.
Ты увидишь, что я все вернула на свои места.
Мы понесемся вместе по открытым пространствам, как любящие летние ангелы.
Малин!
Не жди больше ни секунды!
Войди туда!
Еще не поздно для Туве — то, что поздно для нас. Истина, ты приблизилась к ней вплотную, она за этой дверью.
Зрелище, которое скрывается за ней, ужасно.
Но ты справишься, вы справитесь — ради той жизни, которую еще можно спасти из этого мрака.
Ты должна положить этому конец.
Уничтожь наш страх, помоги нам насладиться свободой. Дай нашим мамам и папам утешение хотя бы в том, что зло найдено, названо по имени.
Открой дверь. Малин.
Сделай это прямо сейчас.
Время пришло.
Мои руки на твоей шее.
Прекрати извиваться!
Это произойдет быстро, и я понимаю, что ты боишься, что это больно, но ты вернешься как самая чистая любовь, как самое прекрасное человеческое существо на свете.
Твоя кожа теплая, такая теплая, и я нажимаю сильнее.
Не противься, сдайся, вот так, вот так.
Они в сомнениях.
Беззвучно шепчут друг другу:
— Как поступить?
— Войти!
— Но…
Никаких «но», никаких альтернатив. Малин отступает назад, со всей силы ударяет в дверь и влетает на четыре метра в квартиру. Видит окровавленное чудовище в человеческом облике, склонившееся над белым телом на полу, вокруг разбросаны человеческие пальцы, руки чудовища на шее у неподвижного тела. Чудовище — как черная органическая магма с жилами, полными пылающих червей, и Туве на полу, и Малин кричит:
— Прекрати! Отпусти ее!
И держит перед собой оружие, целится, а чудовище движется, смотрит на Малин, глядит ей прямо в глаза и снова поворачивается к Туве.
Потому что это ведь ты, Туве?
Она смотрит мне в глаза, и я исчезаю, все белеет, и я как будто парю — мама, это ты кричишь, папа, это твой голос я слышу?