— Ах вы, дерзкий британец! — воскликнула кухарка. — Мой Фридрих еще приревнует!
— А это заставит его крутиться! — парировал Уоткинс.
Лоилия слышана смех, доносившийся сверху.
Она пробиралась на ощупь во тьме комнаты, в которую попала через незарешеченную вентиляцию.
Она догадалась, что это пустой подвал, разве что в нем сохранилось несколько бочек, где когда-то было пиво.
Лоилия открыла дверь в конце этого помещения и очутилась в другом погребе, уставленном на этот раз стеллажами для бутылок, в то время как места для их хранения было много.
Она стала думать, что ошиблась в своих провидениях и ее отца там нет.
Однако прошла по коридору, выложенному плитами, к двери на противоположной стороне.
Ей почти ничего не было видно.
Воздух и слабый свет проходили только через решетку, подобную той, которую снял Уоткинс, чтобы она могла пробраться в дом.
Теперь перед нею была дверь.
Подойдя к ней вплотную, она поняла, что в двери торчит большой ключ и, кроме того, дверь заперта тяжелым засовом.
Она бесшумно отодвинула засов и повернула ключ.
Замок был хорошо смазан, и дверь не издала ни звука, когда она открыла ее.
Напротив, за длинным столом, на котором лежали стопки бумаги, сидел ее отец, подперев голову руками.
Какое-то время, она могла лишь стоять, глядя на него.
Затем, словно кто-то сообщил ему, что он не один, он поднял голову.
Она пришла в ужас, видя, до какой степени он истощен.
Тарстон Стэндиш, не произнеся ни слова, поднялся со стула.
Лоилия обежала вокруг стола, и он протянул к ней руки.
Она приникла к нему, чувствуя, как отчаянно бьется ее сердце.
Как много ей хотелось рассказать ему!
Но она помнила из его прошлых упреков, что говорить, если в этом нет абсолютной необходимости, всегда опасно.
Долгую минуту он держал ее, прижимая к себе. Она взяла его за руку, ощутив холод его пальцев, и повела через комнату.
Выглянула в коридор и осмотрела его.
Она не ожидала увидеть там кого-либо, однако была крайне осторожна.
Затем, когда отец вышел из комнаты вслед за нею, она заперла дверь и оставила ключ в замке.
Имитируя мягкую поступь индейца, как ей уже не раз приходилось это делать в прошлом, она двинулась вперед.
Отец следовал за ней вверх по лестнице, ведущей, как она знала, в полуподвал наверху.
Настал самый опасный миг их плана.
Разумеется, для отца было совершенно нереально выбраться через отверстие, которое для нее оказалось преодолимым препятствием.
Уоткинс объяснил ей план полуподвального этажа над ними.
— В полуподвальном этаже, — говорил он, — есть длинный коридор, протянувшийся от наружной двери в полуподвал к подсобным помещениям. С одной стороны в коридор выходит кухня.