К концу века портреты становятся все более личными, формально нередко парадные, по сути же – интимные. Такие портреты в равной степени рассказывают нам и об эпохе, и о самом художнике. Это как бы штрихи к биографиям и страны, и мастера.
Таков один из интереснейших портретов кисти Дмитрия Григорьевича Левицкого (ко времени написания – 1779 г. – академика живописи, преподавателя в портретном классе). Официально портрет священника. Но большинство исследователей эпохи полагают, что это портрет отца мастера, Григория Левицкого, бывшего в свое время известным гравером и, кстати, первым учителем талантливого сына. Предположение весьма вероятное, – у портретируемого красные от усталости и напряжения веки гравера и мудрые, чуть печальные глаза пастыря, на нем вишневого цвета ряса, но лицо – светского человека, который занятием искусством расширил свой кругозор до планетарного…
О духовной жизни интеллектуалов (слова интеллигент еще не было в русском языке XVIII в.) нам многое могут рассказать и лучшие портреты конца столетия, созданные Владимиром Лукичом Боровиковским, тоже, подобно Левицкому, вначале учившимся у своего отца, а позднее у самого Левицкого: в его портретах И. П. Дунина, супругов Долгоруких, Д. А. Державиной – масса точных психологических черт, позволяющих историку по крайней мере фантазировать о духовной жизни российской аристократии на рубеже двух столетий – XVIII и XIX…
Массу точных исторических деталей эпохи доносят до нас, наряду с жанровыми полотнами и портретами, и пейзажи.
Особое распространение в этот галантный век получили так называемые «ведутные» пейзажи, продолжавшие традиции петровского времени гравюры. На них всегда изображены конкретные виды и уже поэтому они являются ценнейшим историческим источником для изучения и истории градостроительства, и истории русского флота, а благодаря распространенному в ведутных пейзажах так называемому стаффажу – карет цугом, гондол, кавалеров в париках и дам в робронах, простого люда, одетого по «простолюдинской» моде своего времени, – эти пейзажи становились вдвойне ценными источниками для изучения эпохи.
На пейзажах одного из лучших мастеров этого жанра Семена Федоровича Щедрина, придворного живописца при Павле I, академика живописи с 1779 г., – изображены вполне конкретные места. О том, что эти места точно такими и были в XVIII в., мы знаем и из других источников (из описаний мемуаристов, например). Однако, как правило, все это «уходящая историческая натура». Такими мы их уже не застали. И можем судить о дворянских усадьбах, роскошных парках, гаванях и архитектурных шедеврах «двух столиц» только по дошедшим до нас «ведутным пейзажам».