Нет, определенно у меня кризис среднего возраста, ибо избавиться от подобных назойливых мыслей никак не получается. От них меня отвлекали только по-прежнему ноющий локоть и то затихающая, то разгорающаяся боль в пальцах ноги.
По мере того как мы удалялись из города, я постепенно сократила расстояние до черного фургона. Его номер был заляпан грязью, причем у меня не было ни малейших сомнений, вовсе не случайно, а намеренно.
Фургон как фургон, обыкновенная «Газель», ничем не примечательная. Разве что, возможно, тем, что за рулем сидел убийца, а в паре метров от него покоилась упакованная в брезент малолетняя жертва.
Пробок, к счастью, не было, автомобилей было не так уж много – все же был вечер среды, до конца рабочей недели оставалось еще два дня. Поэтому я снова увеличила расстояние, не теряя фургон из виду.
То, что путь наш явно лежал за город, можно было интерпретировать по-разному. Субъект только что похитил девочку и везет ее в свою берлогу. Или, что не исключено, намеревается избавиться от трупа. Но в том-то и дело: я была уверена, что девочка еще жива!
Нельзя сказать, чтобы я особенно рьяно следила за криминальной хроникой, однако все-таки не упускала ее из виду, в особенности когда речь шла о явно заказных убийствах или о подозрительных несчастных случаях и летальных исходах среди богатых и знаменитых. А вот маньяками я не интересовалась вовсе. Всплыло, правда, сейчас в памяти подслушанное в какой-то стародавней программе утверждение, что в каждом большом городе в любой временной отрезок действует как минимум один серийный убийца.
С учетом того, что Москва не просто большой, а гигантский город, а также того, что маньяки наверняка имеют разнообразные жуткие пристрастия, в российской столице одновременно могли действовать и три, и пять подобных душегубов.
Но страшнее всего не уже действующие маньяки, а потенциальные серийные убийцы. Потому что рано или поздно они выходят на тропу войны. Потому что рано или поздно злое начало дает о себе знать.
Видимо, как и во мне. Размышления о маньяках снова навели меня на мысль о собственной профессиональной карьере. Может, это знак свыше – спаси ребенка, останови кровавого вурдалака, покайся и завяжи с преступлениями? Но в божественную силу, как уже упоминала, я не верю. Потому что слишком уж много зла повидала в течение своей жизни. Повидала и сотворила сама. И убедилась в том, что сделать сие – очень и очень легко. И никакого наказания за него обычно не следует.
Подобные размышления, словно водоворот, затянули меня с такой силой, что на мгновение я потеряла бдительность, а потом вдруг с ужасом поняла: я упустила фургон! Впереди его больше не было! Неужели водитель заметил слежку? Нет, не может быть. Но куда же он тогда делся?