— Ты облажался, — тихо сказал Ленч, сжав горло наемника еще сильнее. Дыхание Мантани превратилось в хрип.
— Пожалуйста, сэр… задыхаюсь…
— Я хорошо тебе плачу, Мантани. Гораздо больше, чем заслуживает бывший уголовник без надежд на будущее. А в обмен требую надежности. Сегодня ты меня подвел. Еще одна ошибка — и я так тебя обработаю, что кровью будешь плакать. Понял?
Мантани изобразил кивок. Ленч отпустил его, и наемник тяжело повалился на пол. Он лежал, не меняя позы, и потирал горло.
— Спускайся к моей машине и жди внизу, — распорядился Ленч. — Мне нужно сделать звонок.
Мантани вышел. Когда его шаги стихли на лестнице, Ленч достал телефон и набрал номер человека, разговор с которым ничего хорошего не сулил.
Через минуту трубку сняли. На заднем плане кто-то оживленно щебетал, раздавался женский смех — видимо, жена хозяина. Снова напилась.
Стараясь перекрыть шум, хозяин промолвил одно-единственное слово:
— Нашел?
— Возникла проблема.
— Подожди, я выйду наружу.
С полминуты из трубки не доносилось ни слова, потом послышался звук открывающихся и закрывающихся дверей. Наконец шум утих.
— Насколько серьезная? — спросил хозяин.
— Решаемая. Мы упустили объект номер один.
Было условлено, что по телефону Ленч имен не называет.
— Точно решаемая?
— Он взял одну из машин, — ответил Ленч, умолчав, что один из его людей оказался предателем, — но мы его найдем.
— Каким образом?
— На машине установлен маячок. Если повезет, он может даже вывести нас к объекту номер два.
— Я не хочу зависеть от везения, — сказал хозяин с ноткой недовольства в голосе.
Сколько Ленч себя помнил, хозяин в разговоре с ним всегда был подчеркнуто любезен. Его хорошее расположение граничило с нежностью, словно он считал наемника своим сыном (в действительности детей он не имел), и во многом беззаветная преданность Ленча объяснялась именно этой причиной. Отчасти поэтому внезапный упрек заставил его вздрогнуть.
— Не беспокойтесь. Даю слово, мы найдем его.
— Когда найдешь, найди способ его разговорить. Нужно покончить со всем как можно быстрее.
— Заговорит, еще как заговорит! — откликнулся Ленч, разглядывая собственную лапищу в перчатке и представляя, как он один за другим ломает жертве пальцы. — Сначала закричит, а потом и заговорит.
Внедорожник катил по тихой улочке, состоявшей из домов ленточной застройки. За ними возвышались монолиты муниципальных многоэтажек.
— Между прочим, — сказал я своему спасителю, — вы до сих пор в маске.
— Вот черт, точно.
Быстрым движением он стянул ее с головы и кинул между сиденьями. Это был темноволосый мужчина лет тридцати, поджарый и жилистый. Мне почему-то подумалось, что он прежде служил в вооруженных силах.