Теперь она была уверена, мужчины обойдутся без нее, и в этот момент осознала, что выиграла битву, которая принесла ей не только ощущение победы, но и чувство огромного истощения.
В замке было столько интересного, а парк под сентябрьским солнцем являл собой такое радостное буйство красок, что часы пролетали незаметно, и время ленча подобралось совершенно неожиданно для нее.
К отчаянию Пепиты, за ленчем они с Жани оказались наедине с герцогиней, которая в дневном свете выглядела более бледной и недовольной, чем накануне вечером.
Когда Пепита с малышкой появились в гостиной, герцогиня даже не пыталась скрыть своей враждебности к ним.
— Вы все еще здесь, мисс Аинфорд! — заметила она. — Я думала, к этому времени вы уже упакуетесь и уедете.
— Его светлость был настолько добр, что разрешил детям остаться, — вежливо ответила Пепита.
Герцогиня исторгла визг злости.
— Я не верю этому! Я сказала ему, что не потерплю их здесь и чтобы он отослал их.
Пепита решила попросту не отвечать.
Она не хотела восстанавливать герцога против себя, а инстинкт подсказывал ей, что любые слова, сказанные герцогине, могут лишь ухудшить положение.
Вместо этого она болтала с Жани, а та возилась с маленьким спаниелем, которого не взяли на рыбалку потому, что он был очень стар.
Девушка успела заметить, что герцога всегда сопровождали два более молодых спаниеля, и она подумала, это, должно быть, собаки, которых он брал на охоту, и Рори будет в восторге от них.
— Я думаю, собачка очень старая, так что играй с ней осторожнее, — велела она Жани.
— Ей нравится, когда я глажу ее.
— Конечно, — согласилась Пепита.
Герцогиня все это время молчала, и когда объявили, что ленч готов, она медленно прошествовала в столовую впереди них, всем своим видом показывая, что не намерена снизойти до общения с ними.
Блюда вновь были столь великолепны и подавались в таком изобилии, что Пепита подумала — так недолго и растолстеть.
Герцогиня ела, не замечая их, лишь иногда обращалась к Фергюсу, который распоряжался двумя лакеями, прислуживавшими за столом.
Теперь, когда спало тревожное напряжение, Пепита имела возможность разглядеть столовую и оценить ее великолепие.
Эта просторная комната могла вместить по крайней мере тридцать человек.
Стены ее были украшены чудесными полотнами с изображением Мак-Нэирнов, созданными великими художниками разных эпох.
Картины отличались не только удивительной красотой, но и представляли собой чрезвычайно ценное собрание.
Пепите хотелось узнать как можно больше о предках Мак-Нэирнов, и когда герцогиня, закончив ленч, вышла из столовой, не сказав ни слова, девушка осведомилась у Фергюса: