Мучительное ожидание закончилось.
Заскрипев лебедкой, подъемник вздрогнул и начал опускаться. Правда, спуститься ему удалось лишь на пару локтей, не больше — подоспевший Рикар рявкнул на излишне ретивых стражников, и платформа застыла на месте. Подбежав ко мне, Рикар наклонился к моему уху и сказал:
— Господин, не будем торопиться. Позвольте сначала мне с ними парой слов перекинуться. Осторожность не помешает.
Помедлив, я молча кивнул и почувствовал, как моя улыбка меркнет и сползает с лица. Нечего сказать, умеет Рикар отрезвлять горячие головы.
Быстро пролетев разделяющее нас расстояние, всадники осадили лошадей у подножия стены и спешились.
— Стража! Ослепли, что ли? — задрав лицо вверх, крикнул Литас. — Вы нас пускать собираетесь?
— Чего разорался! — высунув голову за край стены, рявкнул Рикар и подозрительно спросил: — А вы вообще кто?
— Как кто? — опешил Литас и растерянно повернулся к остальным охотникам. — Рикар, да ты никак последнего ума лишился?! Это же я, Литас!
— Ты поговори мне тут. Враз каменюгой по голове приголублю, — пригрозил здоровяк. — Много вас тут таких шляется. Чем докажешь? Вот я, например, кто? Знаешь меня?
Ожидающие у подножия стены люди удивленно переглянулись и, задрав головы, обрушили на здоровяка поток ругательств. Оказалось, знали они здоровяка весьма хорошо.
Чего я только не услышал — и про самого здоровяка и его сомнительные отношения с дряхлой самкой склирса, и про его родню, тоже не отличающуюся особой разборчивостью в любовных утехах. Выразили сомнение в умственных способностях Рикара. Задумались над тем, зачем здоровяку такая длинная борода. Оживленно сравнили его лицо с мордой дрефа и пришли к выводу, что не стоит оскорблять столь красивое животное, как дреф, ставя его в один ряд с такой образиной, как Рикар.
Все присутствующие на стене благоговейно замерли и счастливо внимали льющейся брани. Я, прикрыв рот ладонью, честно старался не заржать, но получалось у меня плохо.
Побагровевший Рикар стойко держался и отбивался как мог, но выстоять против слаженной атаки охотников шансов не было.
Литас с блеском завершил доказательство своей теории о любовных предпочтениях здоровяка, заслуженно получил в награду восторженные крики защитников форта и лишь затем небрежно поинтересовался у взбешенного Рикара:
— Ну как? Теперь узнаешь? Иль еще чего вспомнить?
— Ах ты! Да я тебя! С-соб-бствен-ным-ми рук-ками… — заикаясь от душившей его злобы, начал Рикар, но закончить ему не удалось.
— В них нет зла, — проскрипел над стеной голос отца Флатиса, и, взмахнув полой белого плаща, священник гордо удалился.