Теперь, глядя на него, Ричард думал, что в то время как графу ничего не стоило заполучить любую понравившуюся женщину, для нее было бы нелегкой задачей стать такой женой, какая нужна ему.
Там, где дело касалось интересов графа, ничто иное не имело значения — в этом он был убежден.
Думая об известных ему женщинах, Ричард не мог припомнить ни одной, что отвечала бы запросам графа.
Словно читая его мысли, тот сказал:
— Это будет нелегко. Осмотрев Хеллинггон, который за время войны пришел в некоторое запустение, я осознал, что тут необходимо присутствие женщины и кое-что еще, что лишь она одна сможет сотворить.
— И что же? — поинтересовался Ричард.
— Дом, — ответил граф, — Такой, каким Хеллинггон был в мои детские годы. А сейчас ему не хватает того, что, полагаю, ты назвал бы «атмосферой».
— Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать, — ответил Ричард. — Я чувствовал то же самое, когда умерла моя мать. Казалось, дом опустел.
— Именно, — сказал граф. — Кроме того, если я не обзаведусь наследником, как ты говорил, следующим претендентом на титул станет дядя, который также холост, а после него — другой дядя, у которого четыре дочки и до которого мне никогда не было дела.
— Боже правый! — воскликнул Ричард. — Тебе действительно стоит постараться, чтобы не допустить подобной преемственности.
Граф отпил еще немного кофе и сказал:
— В Лондоне меня ждала целая кипа приглашений. Часть из них — от женщин, которые, насколько я понял, собираются вывести в свет своих дочерей. Думаю, одно или два нам с тобой следует принять.
Ричард застонал.
— Не могу вообразить ничего более скучного, — сказал он. — Ты хоть раз был на балу, где преобладают юные девицы? Это в тысячу раз формальнее и нуднее, чем у Альмаков.
— Я подозреваю, — сказал граф, — но единственная альтернатива этому — попросить леди Мельбурн представить меня молодым девушкам из хорошего круга. И вспомни, что произошло с Джорджем Байроном.
Говоря это, он вспоминал, каким трагичным оказался брак лорда Байрона и как леди Байрон, когда ее муж уехал за границу, возбудила дело о разводе, сопровождаемое такими деталями жестокости и неверности, что любители скандалов злорадно потирали руки.
— Я не собираюсь допустить подобной ситуации, — уверенно продолжал граф. — Я сам найду себе жену и не потерплю никаких вмешательств извне.
— Она должна иметь наилучшее воспитание, — сказал Ричард. — В конце концов, твоя мать была дочерью графа Дорсета, а никто не держится более высокомерно, чем нынешний граф.
Он остановился, но затем быстро добавил, опасаясь, что Граф мог принять его слова за критику: