Император нежно, с большой осторожностью взял тельце и завернул его в пелена, направился к выходу. Спиной он чувствовал тяжелые взгляды монахинь, посылавшие ему проклятия.
Наступила быстрая южная ночь. Звезды алмазами смотрели с неба. Дул легкий ветерок. Воздух наполнился густым цветочным запахом. Крупные ночные бабочки в лунном свете порхали от цветка к цветку. Ощущению блаженства мешало чувство страха и тревоги. Оно все сильнее и сильнее сковывало Императора. Он ускорил шаг, надо было успеть к рассвету.
Лес стоял стеной, преграждая ему путь. Император тяжело, но упорно продвигался к намеченной цели. Он шел по хорошо знакомой, освященной двумя лунами, тропе. Лес жил своей ночной жизнью. Совсем близко ухнул филин. Послышались взмахи могучих крыльев. Филин, пролетев совсем близко, приземлился на тропу. Император замедлил шаг. На месте филина стоял Саныч.
-Что надо? – спросил Император.
-Ты хорошо подумал? – вопросом на вопрос спросил Саныч.
-Да! – ответил Император.
- Ступай, исполни предначертанное!- воскликнул Саныч, взлетев филином.
-И на этом спасибо,- проворчал Император, ускоряя шаги.
Через некоторое время он вышел на поляну. Она переливалась в оранжевом свете. По центру поляны, далеко в небо, бил ключом огромный столб Огня Знаний. У основания этого необыкновенного Огня лежал большой валун. В эти места простые смертные не заходили. Их не пускала Сила. Только Посвященные могли прикоснуться к живительному Огню Знаний.
Император, набрав полную грудь воздуха, бросился к камню. Каждый шаг, который приближал его к Огню, давался ему с большим трудом. Но мысль об оживлении дочери придавала ему сил. Он долго преодолевал небольшое расстояние к Огню. Подойдя к валуну и, развернув пелена, Император осторожно положил неживое тельце младенца на камень. За это он поплатился жизнью. Огонь, обжигая Императора, отторгнул его. Он успел увидеть, как тело девочки поднялось и омылось цветными сполохами. Цвета менялись, от темных до ярко светлых. Вдруг послышался детский плач. Плач перешел в смех, детский звонкий смех. Вскоре все стихло. Гаснувшим сознанием Император увидел проявляющееся лицо царицы Елизаветы. Она с торжественной улыбкой смотрела на него.
-Елизавета! Прости меня, - прошептал Алехандр.
Лицо Елизаветы смягчилось, и она кивнула.
-Анна! Любовь моя! Я так люблю тебя! – это были последние слова Алехандра.
На его лбу вновь проявился шрам.
- Какая хорошенькая!- умилялся новоиспеченный отец. - Вер! Как назовем-то?
-А ты как хочешь?- улыбнулась жена, держа в руках крохотное существо.