Грингалл выбил погасшую трубку и начал снова набивать ее.
— Это уже кое-что, Слим. Хотя эффект слабее, чем я надеялся. Естественно, я рад узнать, кто был на яхте, потому что теперь защита не собьет нас с пути.
— Верно, — согласился Каллаган. — Так вы продвигаетесь вперед?
— Да, и завтра все станет ясно.
Каллаган встал. Он взял шляпу и направился к двери.
— Конечно, Грингалл, если вам нужны мои показания, я готов. Но мое заявление не даст никому ничего — ни защите, ни обвинению. Я только нашел их — вот и все, что мне известно.
Грингалл кивнул.
— Верно, Слим. Не думаю, что вы нам понадобитесь.
Каллаган взялся за ручку двери и снова заговорил.
— Есть одна маленькая деталь, Грингалл. Вы, правда, можете подумать, что я веду с вами нечестную игру. Конечно, я не пришел бы к вам, если бы это могло повредить моему клиенту. Но вы знаете меня: я всегда пытаюсь быть честным с вами.
— Чертовски похоже на вас, — с иронией заметил Грингалл. — Я-то знаю девиз фирмы Каллагана.
— Я вам не говорил о нем, — сказал Каллаган. — Что именно?
— Насколько я помню, вашим девизом всегда были следующие слова: «Мы всегда беремся за дело на авось, а потом пусть кашу расхлебывают черти». Я не могу сказать, что эти слова достойны приличного человека, уважающего законы. Но, во всяком случае, о вас я самого высокого мнения.
— Я о вас — тоже. Я внимательно слежу за вашей карьерой, Грингалл, и, между нами говоря, думаю — недалеко то время, когда вы станете старшим инспектором. И я всегда считал вас своим другом.
— Спасибо, Слим. Вы заставляете меня краснеть…
— Да, еще одно. Насчет вашего завтрашнего визита к Ривертону в больницу. Я хотел бы, если это не очень вас затруднит, чтобы вы отложили этот визит до субботы…
Он замолчал, увидев выражение лица Грингалла.
— Я вам объясню, почему прошу об этом. Я думаю о миссис Ривертон. Она чертовски невыдержанна. После смерти полковника и всего случившегося с молодым Ривертоном ей очень трудно. — Он вернулся от двери, пристально посмотрел на Грингалла и продолжал: — Я увижусь с ней завтра утром. Думаю, что откажусь от этой работы. Больше сделать я ничего не смогу, и сам знаю это. Но хотел бы предупредить ее, что вы готовите обвинение Щенку. И будет лучше, если она узнает это от меня… понимаете?
— Понимаю, — сказал Грингалл. — Вы можете поехать к ней и отказаться от работы, но, имея ценную информацию, вы могли бы найти другого, настоящего юриста, а не этого дурака Гагеля.
— Ну, так как, Грингалл?
Грингалл откинулся на спинку кресла.
— Согласен. Ривертон в больнице охраняется так же, как и в тюрьме. Там он в безопасности. Во всяком случае, завтра я могу заняться другими делами. А предъявить обвинение успею и в субботу утром.