Эти письма адресат оценит только лет через пятьдесят-шестьдесят, и к тому дню мы еще вернемся.
Но вот мнение мужчины. Звали его Алексей Кондратьев, и был он в ту пору двадцатисемилетним начинающим поэтом, который опубликовал в журнале «Новый путь», издававшемся П.П. Перцовым, несколько своих стихов. Они понравились Зинаиде Гиппиус, мнение которой в отборе материалов для публикации было решающим (Перцов пребывал перед ее умом и красотой в состоянии перманентного коленопреклонения).
По младости лет и недостатку жизненного опыта Кондратьев полагал, что степень культурности человека определяется по тому, как он обращается с книгой. И он не раз с ужасом наблюдал, как разрезают книгу женщины, носящие длинные волосы: они вынимают из своей прически шпильку и, просунув между страницами, раздирают их. Для Кондратьева это было совершенно недопустимым, мещанским поступком — ну, короче, женским. Истоки такого небрежного обращения с книгами он видел именно в сугубо дамской природе: «Женщины почти всегда видят в книгах соперниц себе, или стараются „убрать“ их куда-нибудь подальше, или же мнут и уродуют». И каково же было возмущение Кондратьева, когда он увидел однажды: божественная Зинаида вынула черепаховую шпильку из своих великолепных золотистых волос и стала «разрезать» ею новое издание!
Кондратьев не удержался и воскликнул:
— Женщина!!!
«Особа эта, претендовавшая тогда, чтобы ее считали чем-то вроде андрогины, — вспоминал он спустя много лет, — весьма обиделась на мое восклицание, и отношения наши потерпели с тех пор некоторое охлаждение…»
Да, существо, признающее свою принадлежность к слабому полу, вряд ли заявит безапелляционно: «Моя душа без нежности, а сердце — как игла!»
Зинаида считала себя в полном праве создавать новые модели человеческих отношений, догматы веры и даже церковные обряды. Ведь проблемы духа и религии всегда очень ее занимали. Именно ей принадлежала идея знаменитых Религиозно-философских собраний (1901–1903 годы), сыгравших значительную роль в русском религиозном возрождении начала XX века. На этих собраниях творческая интеллигенция вместе с представителями официальной церкви обсуждала вопросы веры. Гиппиус была одним из членов-учредителей и непременной участницей всех заседаний.
Но даже здесь она не могла перестать быть собой.
Так, на первое собрание она явилась в глухом черном, но… просвечивающем платье на нежно-розовой подкладке. Полное ощущение, что под кружевом ничего нет, кроме обнаженного тела! Присутствующие на собрании церковные иерархи смущались и стыдливо отводили глаза…