— Некоторые из этих мест скоро перестанут быть захолустьем.
Министр остановился. И Йенс понял, что поймал его на крючок.
— Людям всегда нужны дома. Но сейчас те, кто при деньгах, предпочитают жить там, где есть магазины, рестораны и, что еще важнее… — Он выдержал маленькую паузу, чтобы подогреть интерес министра. — Современные канализационные системы и водопровод.
Брови министра поползли вверх.
— Продолжайте.
— Современные уборные комнаты, современные кухни. Все это зависит от тех туннелей, которые я прокладываю под городом. И это означает, что участок земли, который сегодня стоит гроши, завтра будет стоить состояние.
Тонкие губы Давыдова растянулись, что должно было означать улыбку.
— А ведь вы правы. — Он снова пыхнул сигарой, на этот раз задумчиво. — Правы, черт бы вас побрал!
— А от кого зависит, — вкрадчиво произнес Йенс, — в какие районы направлять туннели? Кто тот единственный человек, который точно знает, какие участки земли в скором времени взлетят в цене?
Давыдов крепко сжал мускулистые пальцы на запястье Йенса и улыбнулся.
— Ну, шельма! — хрипло прошептал министр. — Ведь все продумал!
Йенс отыскал ее.
Канделябры в бальном зале блестели в высоких зеркалах, превращая их в бесконечное множество залитых золотом миров внутри других миров. Белые платья молодых барышень, впервые вышедших в свет в этом году, были нежны и чисты, точно лилии. Девицы стояли небольшими группками и смущенно улыбались. Многие из них нервно поглаживали свои длинные белые перчатки и бросали робкие взоры на молодых людей, которые фланировали с важным видом, набивая себе цену. Те барышни, танцевальные карты которых еще не были заполнены именами капитанов и лейтенантов, стояли у окон и неторопливо обмахивались веерами, делая вид, что они не танцуют лишь из-за того, что в зале слишком душно.
Закурив турецкую сигарету, Йенс облокотился о бронзовую статую полураздетого копьеметателя и стал наблюдать за ней. Она танцевала. Закончив мазурку, оркестр заиграл польку, потом полонез, и рядом с ней можно было видеть то синий китель, то красный, то зеленый. Он заметил, что она ни разу не танцевала с одним и тем же мужчиной дважды. Она прекрасно двигалась, и это было первое, что удивило его. Плечи и голову она держала свободно и изящно, не то что некоторые девушки, шеи которых во время танца будто деревенели. Она танцевала легко, без всякого напряжения, следуя мягкому течению музыки. Спина у нее была гибкой, как у молодой пантеры, движения ног — аккуратными и грациозными.
— Если хотите, я представлю вас ей. Я знакома с ее матерью.