Немного помолчали.
— Это все? — поинтересовалась она.
— Хотите еще? Молот Гиганта, Astralis Gigantis… Я могу продолжать бесконечно. Каждая из них — восхитительное зрелище.
— А почему вы решили, что мне интересны звезды?
Она смотрела на него, вопросительно изогнув изящную бровь, и он в ответ широко улыбнулся.
— Я хотел задать вам один вопрос. Но как еще мог я пробиться сквозь этих бравых военных, окруживших вас?
Она сделала вид, что нахмурилась, но глаза ее все так же весело блестели.
— О чем же вы хотели меня спросить?
Йенс посерьезнел.
— За что вы на меня разозлились? Я имею в виду, тогда, на концерте. Вы смотрели на меня так, будто видели во мне самого дьявола.
Она запрокинула голову и рассмеялась таким искренним смехом, смехом, который звучал настолько свободно и естественно в этом пронизанном фальшью искусственном мире сверкающих драгоценностей, корсетов и замысловатых причесок, что Фриис оторопел. Это был чудесный звук, чистый и заразительный. Йенс продолжал кружиться с ней по залу. С такого близкого расстояния стало видно, что, когда она смеялась, карие глаза ее приобретали золотистый оттенок, словно тот неведомый художник, который раскрашивал их, случайно смешал две краски. Взгляд Йенса опустился на гладкую кремовую кожу ее шеи.
— Пустяки, — продолжая улыбаться, произнесла она. — Я тогда была просто глупой школьницей.
— А сейчас?
— А сейчас я уже не злюсь на вас. И я уже не школьница.
— Так кто же вы? Одна из дебютанток этого сезона, которые надеются подыскать здесь му…
— Я попала сюда исключительно по настоянию родителей.
— Вот как.
Он почувствовал, как в один миг она внутренне напряглась, хотя на лице ее это не отразилось. Пальцы выдали ее. Больше он вопросов не задавал, позволив ей танцевать спокойно. Она будто полностью погрузилась в музыку. Никогда раньше ни одна из его партнерш по танцам так не двигалась. Казалось, для нее музыка значила больше, чем разговор. Йенс повел ее в сторону от остальных кружащихся пар, по направлению к двери зала, и, заметив это, Валентина глубоко вздохнула. Он ощутил это рукой, которая лежала у нее на спине. Да он и сам вздохнул, точно почуял свободу.
— Хотите, я покажу вам Astralis Gigantis? — с невозмутимым видом спросил он. — Мало кто видел эту звезду раньше.
— Было бы чудесно.
Йенс уловил в ее голосе насмешливую нотку.
Валентина стремительно развернулась, направляясь к высокой двери в соседний зал, и в этот миг он почувствовал запах ее волос. Прекрасные темные волны, на которые он обратил внимание еще во время институтского концерта, были уложены в изысканную прическу и закреплены высоко, подчеркивая скулы и длинную шею. Но ему такой стиль не понравился. Может быть, прическа эта и соответствовала последней моде, но эту девушку она как будто лишала чего-то, какой-то внутренней особенности, неповторимости. Идя за ней и глядя на ее спину, на белое платье, охватывающее тонкую стройную талию, он вдруг почувствовал сильное желание вытащить из ее волос большую жемчужную заколку и освободить тяжелые локоны. Точно это освободило бы и ее саму. Ему страстно захотелось освободить все то, что она удерживала в себе.