– Мы же не волшебники... Конечно, проверили всех, кто был в галерее, и не только в тот день...
– Ну и...?
– Список небольшой, но никто не подходит... Сейчас не модно курить вообще, а уж эти сигареты курят только... Даже не знаю, что нам дает этот чертов окурок...
– Зато я знаю, что он дает преступнику.
– Что вы хотите этим сказать?
– Что пока полиция занимается этой сомнительной уликой, кое-кто получает несомненный выигрыш по времени.
– Пожалуй, вы правы, коллега... Я даже думаю, а не подкинул ли он нам эту, как вы говорите, сомнительную улику специально? Но тогда получается, что преступника нужно искать в составе публики, посетившей в этот день галерею.
– Не думаю, что можно полностью исключить и самого хозяина «Уникума».
– Полностью – нет... Но все же маловероятно. Что он выигрывает в этой ситуации?
– Разве он не коллекционер?
– Скорее, он притворяется им, так лучше для его бизнеса.
– Понятно... Тогда, пожалуй, вы правы. Итак, страховая компания «Монус» готова нанять меня для расследования этого дела, а полиция будет проводить расследование по заявлению господина Файна, так?
– Нет, по заявлению господина Тореса, а в остальном все правильно.
– Давненько мы не работали вместе. Когда я смогу увидеть место происшествия?
– Сегодня ближе к вечеру.
* * *
Я первый раз увидела эту знаменитую галерею изнутри. На улице было уже темно, поэтому в залах горел довольно яркий свет. Все было похоже на самый заурядный музей. Начищенный до блеска паркет, стеклянные витрины на массивных тумбах, сделанных из темного лакированного дерева... Впрочем, наверное, когда здесь выставлялись картины, все выглядело несколько иначе. У меня вдруг появилась навязчивая мысль, которая, казалось, не имела никакого отношения к делу...
– О чем это вы задумались? – отреагировал на мою задумчивость Эрик Катлер.
– Комиссар, скажите, какого цвета мой свитер? – ответила я вопросом.
– ?
– Ну скажите...
– Я не художник, но вижу, что цвет лиловый, так он вроде называется, ааа...
– Нет, комиссар, он – розовый, хотя вы видите его лиловым! Во всем виновато освещение! Но... Как можно показывать художественные изделия при таком свете?!
– Нет, нет, госпожа Адамс, – вмешался в наш разговор хозяин галереи, – мы демонстрируем наши экспонаты только в дневное время, причем окна расположены так, чтобы даже дневной свет не мешал восприятию цвета и не отражался в витринах, стекла здесь тоже не простые...
– Постойте, значит, когда все происходило, свет не горел?
– Конечно, нет.
– Значит, если бы в этот момент на короткое время отключилось электричество, этого бы никто не заметил?