— Этого не может быть… — услышал я голос профессора, тоже заметившего этого человека.
— Этого не может быть, — повторила его слова Кассандра. — Не может быть…
Стоявший на голове статуи человек начал торжественно петь монотонную песню на каком-то неизвестном мне языке, словно бы пытаясь окончательно успокоить притихших при его появлении морсего. Это ему вскоре удалось: морсего не только опустились в знак смирения на колени, но и, насколько я смог разглядеть, стали с удовольствием прислушиваться к мелодии этой странной песни.
По правде говоря, мне тоже захотелось встать перед этим человеком на колени — в знак благодарности за то, что он нас, в общем-то, спас. Взглянув на своих товарищей, я увидел на их лицах все то же выражение недоумения — у всех, кроме Валерии. Дочь профессора в этот момент почему-то загадочно улыбнулась, как будто кто-то рассказал сейчас анекдот, смысл которого поняла только она одна.
Затем Валерия повернулась ко всем нам и, выводя нас из оцепенения, сказала:
— Чего вы ждете? Быстрее лезьте по веревке вверх.
Наконец-таки сообразив, что происшедшее на наших глазах чудо дает нам возможность спастись, мы, цепляясь за веревку, один за другим вскарабкались на статую и затем полезли вверх по вертикальному туннелю. Первыми полезли профессор, Валерия и Клаудио (дочь профессора и аргентинец тащили оба на спине по рюкзаку, в которые мы положили таблички с клинописным текстом). Оказавшись наверху, они пару раз дернули за веревку, давая нам понять, что уже достигли вершины пирамиды. Тогда мы с Кассандрой привязали к веревке Анжелику, которая, хотя на ее животе и зияла ужасная рана, держалась довольно бодро и всячески старалась не потерять от боли сознание. Как только ее подняли наверх, один конец веревки снова был сброшен вниз, и по ней полезла Касси.
Загадочный жрец в золотой маске и желтой тунике тем временем продолжал стоять на голове статуи все в той же позе и петь все ту же песню. Касси, оказавшись рядом с ним, лишь слегка покосилась на него, а затем снова полезла по веревке вверх.
Наконец очередь дошла и до меня. Бросив последний взгляд на многочисленных морсего, молча стоявших на коленях с самым безобидным и невинным видом, я, ухватившись за веревку и взобравшись по ней на вершину статуи, оказался рядом с загадочным жрецом, явившимся сюда из глубины веков.
Прежде чем продолжить лезть вверх, в вертикальный туннель, я на секунду повернулся к этому жрецу и, прекрасно осознавая, что он меня не поймет, все же, слегка склонив перед ним голову, торжественно произнес: