— Мне нравится тратить твои деньги, — весело призналась Билли. — Потом поедем и купим купальники. Знаешь, бикини уже вышли из моды, но ты будешь просто потрясена, как много можно показать в закрытом купальнике. Он все подчеркивает. И к тому же его можно ведь носить без подкладки.
Рейн откинула голову и прикрыла глаза, борясь с желанием расхохотаться. Ларейн Эшби-Сторнуэй Армс, жена без пяти минут сенатора штата, берет уроки моды, если можно так выразиться, у семнадцатилетней — почти, — абсолютно раскованной девчонки. Значит, надежда еще есть.
Только когда они остановились перед галереей, рядом с джипом Сайласа, снова всплыли мысли, которые она подавляла весь день. Сайлас и мать Билли. Ларс и мать Билли. Оба явно пытались завоевать ее, но Сайлас подыскивал и запасной вариант. Мудрый Сайлас. Милый Сайлас. Милый, нежный, сильный Сайлас. Вздохнув, она принялась подбирать пакеты.
— Билли, это был замечательный день! Не могу выразить, как я тебе благодарна.
— Я еще зайду помочь в галерее — Реба мне иногда разрешала. Не требую никакой платы, кроме кондиционированного воздуха. У нас дома как в аду. Но, может, у меня скоро появится новый дом. — Она озорно ухмыльнулась. — Когда заведу себе нового папочку, который не сможет выносить жару.
Не успела Рейн разложить новые яркие одежды среди бежевых, коричневатых, серых и светло-голубых, которые и Пол, и Мортимер считали наиболее подходящими для молодой светской матроны, как появился Кен Лоусон. Она услышала автомобильный гудок, потом хлопанье дверей и поспешила к главному входу встретить его.
— Я звонил с острова Окракок, но у вас никто не отвечал. Вот и решил: если уж оказался поблизости, зайду, потребую то, что вы мне обещали. Как насчет искупаться и пойти куда-нибудь поужинать? — И, ослепив ее многообещающей улыбкой, добавил: — Никакой пиццы на этот раз. Все будет честь по чести — вино, музыка и свечи.
— Кен… — она протестующе покачала головой и с сожалением улыбнулась. Она почти позабыла о нем. — Я не обещала, что пойду с вами куда-либо, и вы знаете это.
Но, увидев его удрученное лицо, она смягчилась. Он подровнял бороду и вместо заляпанных краской джинсов надел белые; благопристойная коричневатая спортивная рубашка сменила футболку, красноречиво говорившую о том, что он художник.
— Еще слишком рано для купания.
Рейн видела несколько любителей виндсерфинга, направлявшихся через дюны, но они были куда выносливее, чем она.
— Тогда просто побродим, пособираем красивые ракушки и немного позагораем.
— Если я загорю, то буду красная как рак.