— Я это уже сделал.
— Тогда у меня есть еще один совет, почтеннейший. Следует убрать рабов, если они всё нужное сделали.
— Я ждал твоего прихода. Не мне же, шейху, этим заниматься.
— Благослови!
— Правоверный, принесший в жертву неверного, отпускает себе много грехов. Так учил нас наш учитель, святой Ваххаб. А если правоверный безгрешен, он отрешается от будущих грехов.
Они еще обсудили, откуда может исходить угроза и какие меры принять, чтобы ее предотвратить. Но у них даже мысли не возникало, что она зарождается у них под боком. Боевик, который узнал в одной из плененных девочек племянницу Рамзана, всё же рассказал ему об этом.
Засаду устроили у дороги перед аулом. Место удобное: всё вокруг — как на ладони, и дорога просматривается на довольно приличное расстояние. Разговаривали не таясь.
— Похоже, Турок почему-то в штаны наклал. Со всех сторон обложился засадами, как подушками. Интересно, с чего бы?
— Из Панкисси, — пояснил Рамзан, — связные, посланные за деньгами, не вернулись. Только я дошел. Боится, что, если попадут в руки неверным, могут выдать его. Хотя вряд ли.
— Если бы я попал в плен, то не стал бы держать язык за зубами, — напарник Рамзана понял, что сказал лишнее, и умолк. Как отнесется к этим словам Рамзан? Не передаст ли Турку?
Рамзан и в самом деле насторожился.
— Зачем так говоришь? Может, Турок приказал проверить меня? Скажу тебе: я верен джихаду.
Сначала — ни слова в ответ. Но Рамзан не успокоился:
— Так в чем дело?
— Турок — плохой человек.
— Разве можно так говорить? Он — казначей джихада. Возможно, не только нашего отряда, но и воинов Аллаха во всей Чечне.
— Но для него мы, чеченцы, — мусор. Слуги. Рабы его.
— Он рискует своей жизнью ради нашей свободы.
— Ради свободы сидеть в засаде, оберегая его похотливые утехи. Он собрал целый гарем из чеченских девочек.
— Шариат не запрещает иметь наложниц.
— Верно, не запрещает. Но только без насилия, по согласию с родителями, — продолжал упорствовать напарник. А потом и вовсе решился на полную откровенность.
— Я знаю, что ты душой и сердцем предан делу джихада. И я был таким — до какого-то времени. Я долго сомневался, смогу ли я тебе сказать правду, не рискуя быть казненным. Хочу открыть тебе тайну, которая вмиг перевернет твое сознание. Правда, я и сейчас не очень уверен, что, услышав мой рассказ, ты не передашь его Турку или Хасану.
— Я не продажная девка. Я действительно предан и шейху, и амиру, но давняя дружба с тобой превыше всего. Говори. Если я даже не буду согласен, тайна, которую ты доверишь мне, умрет вместе со мной. Аллах свидетель.