- Хватит! - недовольно прервала его Мегуми, слегка обозлившись. Причиной ее злости было то, что она действительно частенько находила предметом для размышлений "о бренности бытия и вообще" самые разные вещи и считала, что растет над собой таким образом. - Вы, значит, сравниваете меня с ополоумевшими от бессмысленности собственного существования русскими боярами? Ну спасибо!
- Так и знал, что вы надуетесь, - проворчал Сэм, ничуть, однако, не расстроенный, что было понятно по тону, с каким он произнес слова сожаления.
- А чего еще вы ожидали? - не глядя на него, холодным тоном произнесла девушка, оставив без внимания пассаж о боярах. - На вас просто невозможно не надуться! Вы же весь так и сочитесь самовлюбленностью!
- Сочусь, значит? По крайней мере, ей я не заляпаю сиденья, - вечная ухмылка Ватанабэ обозначилась сильнее.
- И особенно мерзкие у вас эти постоянные плоские остроты! - окончательно вспыхнула Мегуми. - Что вам не скажи, вы ведете себя как пошлый клоун!
- Сколько, оказывается, можно вывести из пары разговоров с человеком, - не изменившись в тоне, прокомментировал ее слова Сэм.
- Да тут и из одного можно вывести! - ее все сильнее злила его невозмутимость. Такому что ни скажи - как в колодец крикнешь. Никакой отдачи, только собственное эхо куда-то проваливается. - Сидит тут и поносит классика мировой литературы с гордым видом! Самовлюбленный индюк!
- Вот, значит, как? - добродушно отозвался Сэм, заворачивая направо и съезжая с автострады. - Иметь собственное мнение уже считается самовлюбленностью? Я ведь не говорил, что нужно развенчать Толстого и сжечь на костре все экземпляры "Войны и мира". Я просто сказал, что мне это произведение кажется глупым. Про глупых людей. Я не говорил вам, что надо так относиться к роману, я всего лишь привел его в пример как образец описания возможной человеческой глупости. Чтобы проиллюстрировать свое мнение о персонах, подобных персонажам Толстого.
- И сравнили с ними меня, давая понять, что я такой же глупый человек, если иногда люблю задуматься о жизни, глядя на закат, - откровенно злым голосом продолжила его фразу Мегуми.
- Вот вы обиделись, а ведь сами мне договорить не дали. Я вовсе не имею ничего против чувства Прекрасного. Я просто хотел сказать, что не надо им увлекаться, а то получится из вас толстовский персонаж. Прекрасное таковым и останется, и неважно, будете вы делать из него фетиш или нет. А возведение Прекрасного в культ подобным образом развивает главную мысль, заложенную в основу западной цивилизации: "Я - особенный, я такой один". Но о мире за пределами вашей предпочитаемой красоты тоже думать надо, иначе ерунда получается, а не Вселенная. Жизнь - не картинная галерея и не концлагерь для эстетов. Жизнь - это комплексная структура, в которой помимо ваших личных чувств и ощущений присутствует черт знает сколько разных разностей. А такие вот любования мусорными баками и центрирования на собственной персоне приводят к абсолютизации индивидуализма. А абсолютизация индивидуализма приводит к эгоизму. А уж эгоизм приводит к тому, что вся структура жизни постепенно разрывается в клочки, которые тянут к себе такие вот развившиеся внутрь любователи. Тянут, чтобы любоваться и думать, какие они особенные.