Семену в его детстве никто таких игр не предлагал. В поселке пили самогон и садили махорку и картошку. Правда, их сосед-самородок дядя Егор, рыбак и непревзойденный мастер матерного строя речи, изобрел как-то моторное приспособление для добывания из реки свежей воды на случай неисправности колонки на рыночной площади. К реке сооружение подвозила лошадь, а потом бочка должна была сама себя обслужить, самопогрузиться и наполниться. На испытание сбежались окрестные ребятишки. Но что-то не заладилось, вода, что ли, поднялась, утонули и бочка, и лошадь, и сам изобретатель. Поселковым больше всего было жаль лошади, она была общественной, и на ней по очереди весной вспахивали огороды.
— Что ни говори, Шиш, а хорошо все-таки родиться князем, — сказал Семен, отгоняя воспоминания захолустного детства. — Даже в стране, где после известных событий стало модно среди тех, кто был ничем, становиться всем. Мода, кстати, прижилась и оказалась живуча.
— А как тебе перспектива стать экспонатом в золоченой портретной раме, чтоб потомки предъявляли тебя гостям как семейную реликвию?
— Издержки, — сказал Семен.
Они проснулись хорошим утром, солнце глядело в мутное окошко лесной избушки, и обоим было хорошо, потому что спали они свернувшись, как в утробе. И оба испытывали счастье перед лицом нового дня, который еще хоть на шаг приблизит их к цели, и оба были как в раю. Поев на завтрак росы с застарелой сгущенкой, друзья решили устроить двойную мозговую атаку по системе методолога Щедровицкого. Однако ничего не придумывалось, и выход из создавшегося положения не находился. Свет в конце туннеля не желал зажигаться, напротив, там маячила черная голодная смерть. Тогда Семен отпросился на улицу освежиться, а вернувшись, произнес с брутальной нежностью, которую в нем так ценил Князь: Вот, поздравьте, посерил, что на воздушном шаре полетал. Стали атаковать дальше со свежими силами. И вот какое нашлось простое решение, из тех, что, как это часто бывает в затруднительных ситуациях, лежат на поверхности. Семен остается в избушке, где не так-то просто будет их достать враждебному миру, наведет порядок и уют, а именно подметет пол березовым веником. Князь же вызвался отправиться в ближайшее поселение на добычу пропитания.
— Уж не красть ли ты собрался, Шиш?
— Возможно, Сема, если придется, то и красть. Моя фамилия идет от слова шиш, каким обозначали не только лодырей, но плутов и мошенников. Так что мне и красть. А тебя, Сема, по внешности примут за своего и тут же примутся бить по привычке. Я лишь возьму наше, Сема. Мы же, Сема, всегда честно платили налоги. Теперь набежали проценты.