— До такой степени секретное, что даже английский министр иностранных дел ничего не знает, Наташа.
— Но я-то тут при чем? Ты сказал, что думаешь, рассказывать мне или нет. О чем речь, Миша?
— Вот о чем. Мы хотели просить тебя помочь нам. Мы хотели, чтобы ты очень внимательно прислушивалась ко всем разговорам, касающимся политики, не всплывет ли где имя Мартина. Но только Христа ради не задавай никому никаких вопросов, не то сама угодишь под невский лед. Слушай, и больше ничего.
Наташа потеряла дар речи. Дважды она открывала рот, но слова вымолвить не могла.
— Это самое захватывающее поручение, какое я когда-либо получала! И самое взрослое при этом, — наконец сказала она. — Так что, ты хочешь, чтобы я сейчас же уехала и принялась за дело?
— Нет-нет, что ты! — замахал руками Шапоров. — Еще успеешь в свой дворец! У тебя еще полтора часа свободного времени! А кроме того, теперь твоя очередь рассказывать, Наташа. Как там, в Царском Селе?
— Доложу тебе, Миша, что для нас, затворниц Царскосельского дворца, вступление в мужской сыщицкий клуб дает возможность хоть как-то развеять царящую там прямо-таки удушающую скуку.
— Скука? Никогда не поверю! Мы ведь, в конце концов, толкуем о самодержце всея Руси. Он один из самых могущественных людей на этой земле. Разве присутствие власти не возбуждает? Не представляю себе, как это может быть скучно.
— Ну, ты же видел царя! В нем нет ничего могущественного. Скорей, он напоминает какого-нибудь начальника станции.
— И все-таки я не понимаю, Наташа, — отчего это так скучно?
— Сначала все ничего. Ты приезжаешь, тебе интересно, ты осваиваешься — и тут тебя затягивает, как в болото. Живешь словно в музее восковых фигур, только фигуры живые. Это из-за дворцового церемониала. Там есть такой древний швед, граф, не помню, как его там, так вот он помнит, что и как полагается делать во всех случаях жизни, начиная со времен царя Гороха. Едим, разумеется, по расписанию, всегда в одно время, завтрак в полвосьмого для всех, за исключением Александры Федоровны, обед в двенадцать, чай с печеньем в четыре — и кто-то мне говорил, что рецепт печенья к чаю утвержден еще Екатериной Великой. Ужин тоже по расписанию, потом государь читает всем вслух из какого-нибудь романа. Всюду, куда ни ступи, солдаты и полицейские, лакеи всех цветов кожи, белые, черные и коричневые. В самом Царском Селе столько военных — кажется, там расквартирована армия какого-нибудь небольшого государства, Дании, например. Выгляни в окно и обязательно увидишь спину солдата или казака. И через некоторое время, Миша, все эти спины в мундирах ужасно надоедают. Всех записывают в толстую книгу, кто входит во дворец, кто выходит. Не понимаю, как можно там жить, если есть прекрасный Зимний дворец, и при том в самом центре города! Для чего ж тогда Екатерина его строила, Зимний, если не жить там зимой?