— А тебя, голландца по крови, не смущает перспектива служить под французским флагом?
— Меня уже давно ничего не смущает, капитан.
«Кто бы сомневался, — подумала Галка. — Но на „Перуне“ есть люди Этьена. Потому я спокойна за линкор… и за его капитана».
— За неделю управишься с ремонтом?
— Плотники будут работать день и ночь, капитан… А знаете, — тут он улыбнулся, и его некрасивое лицо сделалось лукаво веселым, — ваш план — это действительно нечто удивительное. Испанцы не ждут ничего подобного. Но это в самом деле против всяких правил войны.
— Правила хороши, когда их соблюдают обе стороны, — ответила Галка. — А когда одна считает себя выше всяких правил, но упорно навязывает их всем прочим — согласись, это не очень благородно. Вот я и подумала: если с нами воюют без правил, то нам вообще сам Бог велел плюнуть на них с высокой горки.
— Цинично и логично, — согласился Геррит. — Вот за это вы мне безумно нравитесь, капитан. Если бы я не был женат, то волочился бы за вами напропалую.
— Если бы я не была замужем, то может и рассмотрела бы такую перспективу. — Галка прыснула: еще никто из ее капитанов, кроме Дуарте, не делал подобных заявлений. — Но тут, извини, полный облом по всем статьям.
— Не везет мне сегодня, — рассмеялся Геррит. — Что ж, придется смириться и все силы бросить на починку корабля… Но если серьезно, — тут он улыбаться перестал, — то мне еще ни разу не доводилось ходить под началом столь непредсказуемого генерала. Вы не скованы академическими приемами, и это ваше главное преимущество.
— Некоторых капитанов раньше смущало то, что они должны были ходить в море под началом женщины. Тебя это не смущает?
— Как я уже говорил, капитан, меня давно ничего не смущает, — повторил Геррит. — А что до того, кто мой капитан… Лично для меня разница между людьми заключается в головах, а не в штанах.
«Кое в чем вполне современно мыслит, стервец, — усмехнулась Галка. — Для него и в двадцать первом веке нашлось бы место».
— Логично и в какой-то мере цинично, Геррит. — Галка вернула ему комплимент. — Я думаю, мы с тобой нашли общий язык.
Ей хотелось посвятить Бразильца в свой план, но пока еще она не могла доверять ему так безраздельно. Придет время — он все узнает. И, вполне возможно, поддержит. Но сейчас не стоило рисковать.
Всему свое время.
8
8 августа 1674 года.
На рассвете мы вышли из Сен-Доменга.
Невероятно, но парни ухитрились удержать в тайне и дату, и цель рейда. Этьен очень старался. Во всяком случае, подготовку к выходу в море — вернее, ее форсирование — скрывали так тщательно, что кое для кого вышел нехилый сюрприз. На закате корабли стояли на рейде, как будто еще не готовые, команды гуляли по тавернам. А на рассвете — полупустая гавань… Воображаю, в каком шоке были испанские и голландские агенты.