Я отошла в сторону, держа бумагу в руке. Трое полицейских стояли в коридоре, один – у входной двери, остальные вошли в комнату. Они начали довольно тщательно обыскивать все кругом, искали всюду, даже заглядывали в книги и рылись у меня в косметичке, рылись в одежде. И тогда меня осенило: они ищут наркотики.
Обыск продолжался около сорок пять минут. Я все это время молчала и время от времени отодвигалась в сторону, давая им место для проведения очередной фазы обыска. Тот полицейский, который разговаривал со мной, все время держал руки на поясе и следил за тем, как работают остальные. Он давал периодически какие-то указания, но ничего сам не делал. Понятно, что они ничего не нашли, и их шеф дал знак выходить. Мы остались вдвоем в комнате.
– Пожалуйста, покажите мне ваш паспорт, – сказал он мне.
Я взяла с одной из полок паспорт и протянула ему, дрожа от страха, что он спросит меня что-нибудь о Швеции, моей родной стране, поскольку паспорт мой был шведским и по нему меня звали Бриджит Йохансон. Он долго листал паспорт, что-то записывал и, протягивая его мне, наконец спросил, как так получилось, что я осталась в Турции. Другими словами, его интересовало, чем я занимаюсь в их стране, потому что в паспорте было написано, что я студентка.
Я сказала, что путешествую как студентка, посещаю разные исламские страны, что я собираю информацию для своей дипломной работы, и что-то еще добавила в том же духе. Я даже не смогу точно воспроизвести это сейчас. Если бы он попросил еще один документ (например, в качестве подтверждения моих исследований), думаю, я бы призналась во всем, сдалась бы со всеми потрохами.
Конечно, мне приходила мысль все ему рассказать, попросить помощи, признаться, что я лишь товар в руках богача, типа проститутки, но пришлось сразу отказаться от этого плана – слишком рискованно это было. Кто может дать гарантию, что Исмар не имеет связей с полицией, тем более что при мне полиция отпустила его после всего лишь одного сделанного им телефонного звонка? Может, они сообщат ему о моих признаниях уже через час, и тогда мне останется надеяться только на Бога. Выходя из квартиры, шеф полиции обернулся и спросил, у кого я снимаю квартиру. Это был коварный вопрос, коварнее всех предыдущих. Но в этот момент не успела я сказать и слова, как услышала из коридора голос одного из моих охранников, надзирателей. Тот что-то говорил полицейскому по-турецки. Полицейский только молча смотрел на охранника, а затем махнул рукой, и полицейские пошли к лифту. Он задержался около охранника и сказал ему что-то, качая головой.