Через несколько минут после моего вызова пришел мой охранник. Ему достаточно было взглянуть на меня, чтобы понять, что дело серьезное. Он вернулся с каким-то человеком, и они вдвоем отвели меня по коридору в холл. Там я подождала несколько минут. С улицы было слышно, как подъехала машина, и потом меня внесли в нее. Это была карета «скорой помощи», в которой ожидал врач.
Прямо у дворца, еще до того, как «скорая помощь» тронулась с места, он измерил мне давление и измерил температуру. Потом он вколол мне что-то, но я чувствовала себя все хуже. Я теряла сознание.
Первое, что я увидела перед собой, когда открыла глаза, – какие-то аппараты и стену светло-зеленого цвета. Я понимала, что это не сон, но не могла понять, где нахожусь. Я пробовала поднять голову, но это вызвало жуткую боль в верхней части тела. Ощущения были такие, как будто меня парализовало. Я помню, что опять закрыла глаза и попробовала сконцентрироваться на следующей попытке. Но и во второй раз мне не удалось ни поднять голову, ни повернуть ее. Единственное, что мне было ясно: я одна в комнате, я либо в больнице, либо в каком-то другом лечебном заведении.
Через какое-то время дверь, часть которой была у меня в поле зрения, открылась, и в комнату вошла женщина около сорока лет, невысокого роста и с черными волосами. На ней был белый халат, то есть она или медсестра, или врач. Пристально изучив меня взглядом, она стала листать какие-то бумаги, лежавшие в стороне, что-то записывать, а затем взяла мою руку и измерила пульс.
– Вы говорите по-английски? – спросила она, а когда я кивнула в ответ, она спросила, могу ли я говорить.
Я, по правде говоря, и сама не знала на тот момент, могу ли говорить. Я открыла рот, но меня опять пронзила жгучая боль. Врач поняла, что поговорить не удастся, и сказала мне, чтоб я не волновалась и что она придет через час.
– Если вам станет хуже, просто нажмите на эту кнопку, – добавила она и положила у моей правой руки какой-то передатчик, который был связан с центральной системой коммуникации в этой комнате. И потом она вышла.
У меня болела голова, во рту пересохло. Вскоре в комнату вошла еще одна женщина – наверное, медсестра. Она сделала мне инъекции, после которых я почувствовала себя лучше. Хотя доктор сказала, что придет через час, прошло несколько часов, а ее все не было.
Я почувствовала себя лучше, уже могла осторожными движениями поворачивать голову вправо – влево. Боль не прекратилась, но стала намного слабее. Медсестра в тот день заходила ко мне несколько раз, и это был мой единственный контакт с людьми. Никто другой не появлялся в палате. Я погрузилась в сон, и когда открыла глаза, увидела лицо своего доктора. Она была белокожа и явно по происхождению не арабка. Она смотрела на меня изучающим взглядом и спросила, как и в первый раз, могу ли я говорить.