терных для ментальности властей, равно как и другой аспект новой индустрии, а именно поездки венгерских граждан за границу. Количество разрешений, выданных на выезд в 1980 г., выросло до более 5 млн. (с 300 тыс. в 1960 г.). Причем в обоих случаях от 10 до 15 % граждан ехали на Запад. Эти факты подчеркивают и политическую терпимость режима, и растущее благосостояние населения. В разрешениях на загранпоездки иногда отказывалось по совершенно абсурдным мотивам, например, однажды не разрешили ребенку, не достигшему 10-летнего возраста, погостить у его тети, которая проживала в Западной Германии. Но, в целом, если человек был готов простоять на протяжении нескольких дней в очереди за визами (с 1960-х гг. визы были не нужны для поездок в страны Восточного блока, за исключением СССР и Югославии), не собирался выкупать «обеспечение в твердой валюте» по низкому курсу, имея возможность купить ее по тройной цене, то ему не надо было даже обзаводиться приглашениями от родственника или друга, чтобы выехать за «железный занавес».
Либерализация была осторожной, она не имела четких предписаний, но отличалась более или менее предсказуемыми и постоянными нормами. Руководители государства значительно реже стали прибегать к демонстрации безграничного и произвольного характера своей власти, заботясь теперь не только о прожиточном минимуме для населения, но и о том, как облегчить жизнь своим согражданам. Кто воздерживался от открытого неприятия или критики партийной линии, тот пользовался довольно широкой степенью свободы, необходимой для достижения своих целей или для устройства личной жизни. От человека никто не требовал участвовать в деятельности, доказывавшей его идейную преданность режиму (хотя такое поведение поощрялось, а подчас и ожидалось от него, о чем ему весьма прозрачно могли намекать). Людей начинали беспокоить и даже применять против них различные меры воздействия только тогда, когда их деятельность оценивалась властями как открыто подрывная. В 1960-х гг. практически единичные случаи политического преследования были связаны с теми священниками, которые выходили за рамки «конституционных» пасторских обязанностей, ведя неуставные беседы и вступая в неслужебные контакты с паствой. Членство в партии (а для юного поколения – в ВКСМ), за исключением очень ограниченного круга должностей, не являлось непременным условием, и еще в меньшей степени – гарантией социального роста или достижения определенных практических целей, хотя для большинства членов партии вступление в ее ряды становилось скорее частью их карьерной стратегии, нежели потреб-