История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы (Контлер) - страница 470

рована; «программа национальной ассимиляции» резко ограничила возможности обучения на родном языке, а с помощью различных административных мер власть попыталась свести к минимуму контакты между венгерской диаспорой и Венгрией. И, наконец, о положении венгров в Чехословакии. В первые послевоенные годы они были подвергнуты коллективным мерам наказания, но затем венгерская диаспора (в 1960 г. насчитывавшая 530 тыс. человек; в 1980 г. – 580 тыс. человек) вновь обрела гражданские права, ей было разрешено создать Культурную ассоциацию венгерских рабочих в Чехословакии и с 1949 г. также издавать собственную ежедневную газету. После периода относительной стабилизации обстановки с 1960-х гг. ситуация стала явно ухудшаться, когда начали вводиться новые принципы районирования, чтобы избавиться от административных территорий, где венгры оказались в численном большинстве, а также проводиться разного рода ограничения, связанные с обучением в школах на родном языке (а на университетском уровне – даже на словацком). Закон 1968 г. запретил любые виды культурной автономии.

К концу 1970-х гг. Кадар, когда представлялся подходящий случай, открыто говорил о положении национальных меньшинств в Венгрии (к этому времени прежние представления об автоматической ассимиляции этносов при социализме были уже преданы забвению), подчеркивая, что с 1960-х гг. они пользуются гораздо большей свободой в плане создания общеобразовательных и культурных учреждений и что их коллективные права признаны законными в конституционной поправке 1972 г. Он также выражал надежду, что и венгерские меньшинства, проживающие в других странах, будут пользоваться аналогичными свободами. Однако в 1960-х гг., когда положение венгерских диаспор в Румынии и Чехословакии постоянно ухудшалось, большая часть замечаний по этому поводу, сделанных самим Кадаром, его бессменным министром иностранных дел Яношем Петером или же другими венгерскими лидерами, выдерживалась в спокойном тоне. И та спорадическая критика в конце 1960-х гг. ассимиляторских тенденций в «определенных странах» (явным образом имелась в виду Румыния) в основном инспирировалась Москвой, которая полагала, что Чаушеску заслуживает порицаний и предупреждений за свои слишком независимые действия.

Этот весьма циничный подход «по ситуации» изменился в 1970-х гг. Кадар и его коллеги решили, что теперь они могут позволить себе более серьезно заняться проблемами венгерских диаспор, так как сами уже обрели определенную свободу внешнеполитической деятельнос- /594/ ти, а кроме того, они рассчитывали на полную поддержку в этом вопросе со стороны венгерской интеллигенции у себя дома, сочувственно относившейся к данной теме, а также на симпатии мировой общественности. Пробным камнем нового подхода стала Хельсинкская конференция по вопросам европейской безопасности и сотрудничества 1975 г., на которой Кадар выступил как твердый сторонник принципов сохранения нынешних европейских границ, соблюдения прав человека и свободного обмена идеями, что, в целом, весьма усиливало венгерскую позицию при любом потенциальном обсуждении вопроса национальных меньшинств. Венгерские делегации на всех последующих конференциях всегда демонстрировали глубокую заинтересованность в вопросах прав и свобод личности. С этих позиций Кадар даже попытался воздействовать (правда, безрезультатно) на Чаушеску во время их личных встреч в 1977 г. В 1980-х гг. отношения с Румынией стали напряженными из-за положения венгерского меньшинства в Трансильвании. Следует отметить, что эти запоздалые и не слишком искренние усилия Кадара не нашли поддержки даже внутри страны. По сути, вышло нечто прямо противоположное.