успехом: водителям такси, парализовавшим все дорожное движение в стране с помощью блокад в знак протеста против неожиданного и существенного роста в 1990 г. цен на горючее, или фермерам, прибегнувшим к такой же стратегии, чтобы выразить свое разочарование в аграрной политике правительства в 1993 и 1997 гг.
Фактически это были единственные за все десятилетие серьезные примеры участия народа в решении политических проблем. Третий довольно бурный и к тому же продолжительный конфликт – борьба за контроль государственных электронных средств массовой информации («медийная война») в первой половине 1990-х гг. – был в основном внутренним делом политической и интеллектуальной элиты, но именно по этой причине он получил широкую огласку. (Спор, в ходе которого правые радикалы в основном выступали с обвинениями, что национальное телевидение и радио находятся под «либерально- большевистским» контролем, а левые либералы ратовали за свободу слова и высказывались против вмешательства правительства в теле- и радиовещание, закончился, как полагали, с принятием закона от 1996 г. Согласно ему эти средства массовой информации становились независимыми компаниями с президентами, назначаемыми правлением, члены которого отражали относительную силу партий в парламенте, – решение, видимо, далекое от идеального.) Однако отчасти в силу национальной традиции, отчасти в связи с вышеупомянутыми событиями и явлениями сама политика стала все больше рассматриваться как «джентльменское озорство», и в обществе временами стали проявляться признаки безволия и безразличия, словно «договорная революция» превратилась в «дистрофию затянувшегося периода». Хотя этот сплин, или хандра, пока еще очень далеки от того, чтобы откровенно ставить под сомнение переход к политическому плюрализму и рыночной экономике, это явно и постоянно прослеживалось в опросах общественного мнения. Удовлетворение деятельностью политических институтов и доверие к ним, которое и в самом начале не было высоким, стали постоянно снижаться в Венгрии на протяжении 1990-х гг. наряду с ослаблением веры в целесообразность политического участия. Падает не только уровень участия в демонстрациях, публичных собраниях и забастовках по сравнению с картиной, которую мы наблюдаем в большинстве западноевропейских стран, а также в новых демократиях, например, Польше и Чехии. Участие масс в трех парламентских выборах в Венгрии после 1989 г. также было не очень впечатляющим (от 56 до 68 %), хотя оно, по крайней мере, свидетельствует о том, что народ достаточно понимает свой