* * *
Все вышло, как нельзя лучше. Князь сразу же выделил Руту из толпы девушек и решительно увлек ее за собой в перелесок. А она и не думала сопротивляться. Одурманенная своей страстью, девушка обвивалась вокруг князя хмельной лозой, впивалась в губы князя жарким поцелуем, одаривала пылкой любовью, опьяняла обещанием земного рая… И Святополк отвечал ей жадными ласками, от его сильных объятий до сих пор сладко ныло тело, от злых поцелуев горели губы, а голова кружилась в ожидании будущего счастья.
И ощущая в своих волосах заплутавший мужской запах, Рута упивалась желанной победой. Какое ей дело до ругани отца, угрозы вовсе не пугают ее. Лишь только батюшка узнает, с кем она была в эту ночь, весь его гнев растает.
Но все вышло иначе. Стоило только Руте произнести заветное имечко, как отца едва удар не хватил. Судорожно глотая воздух, словно рыба, пойманная в сети, Блюд медленно опустился на лавку. Боярыня Орина, забыв о дочери, принялась суетиться вокруг него, а ключница торопливо наливала в чашу настой валерианового корня. В последний год Блюд стал часто жаловаться на сердце, и Купава каждый день заботливо заваривала для отца травы, чтобы они всегда были под рукой. В это утро снадобье оказалось весьма кстати после жестокого подарка, преподнесенного непутевой старшей дочерью.
Отдышавшись, боярин медленно поднялся на ноги и, весь черный от гнева, снял со стены кожаный хлыст, которым не раз стегал провинившихся холопов…
— Батюшка! Опомнись, пожалей сестрицу! — закрывая собой Руту, в ноги Блюду бросилась меньшая дочь Купава. Отец в последний момент успел отвести руку, и хлыст со свистом полоснул половицу.
— Уйди к себе, Купава! — рыкнул боярин. — Не гневи меня, иначе и тебе под горячую руку достанется в назиданье.
— Батюшка, родненький…
Орина подхватила под мышки младшую дочь и силой поволокла к выходу из горницы.
— Иди к себе, Купавушка. Ты ничем сестре не поможешь теперь…
Боярыня отвела плачущую девушку в светлицу и заперла на ключ, чтобы та не вздумала вновь перечить отцу. Ни к чему хорошему это не приведет, лишь распалит гнев боярина.
Купава долго билась в тяжелые двери, пока, утомившись, не рухнула на пол. Обхватив колени, она горько заплакала, ругая себя за то, что в свое время не открыла матушке тайну Руты. Ей казалось, что именно она виновна в беде, случившейся со старшей сестрой. Ведь еще зимой можно было предугадать, что упрямая Рутка обязательно доведет до конца задуманное…
* * *
Полгода тому назад. Грудень (декабрь) 1013 г.
— Святополка князь выпустил из поруба. Определил ему житье в Вышгороде, на глазах у себя, чтобы боле смуты не затевал да от Киева западные земли отрывать не пытался, — объявил гость и бросил сторожкий взгляд на старого боярина Блюда.