— Я постоянно скучаю. Все время, — призналась Мэнди. — Наверное, не стоит этого делать, но я все равно думаю о ней.
— Наверное, это естественно. — Кэти облокотилась о спинку стула. Она старалась говорить убедительно, чтобы до Мэнди дошел смысл сказанного. — Не знаю, как тебе, но мне всегда не хватало мамы. Я поняла, что мои подруги воспринимали своих мам как нечто само собой разумеющееся. Они, бывало, спорили со своими мамами больше, чем с папами, и иногда жаловались на то, что их мамы очень строгие, но у них всегда было с кем поговорить на девичьи темы. С папой об этом не поговоришь.
Мэнди закатила глаза.
— Это точно. Я люблю папу, но, скажем, не могу поговорить с ним о Кэвине. Не могу поделиться чем-то сокровенным. Это было бы странно. Он просто не понимает, что это значит — быть девушкой. В прошлом году я посыпала волосы блестками, когда собиралась на школьный бал, и папа взорвался. Я хотела сказать, что в этом нет ничего необычного. Это всего лишь блестки. Если бы мама была рядом, она бы сама отвела меня в салон красоты. — Мэнди фыркнула. — Если он впадает в исступление из-за такой малости, как блестки, вообразите себе, как бы он отреагировал, если бы я попыталась поговорить с ним о подругах или о своих отношениях с Кэвином. А с мамой я бы поговорила об этих вещах. Я не буду вдаваться в подробности, если вы понимаете, о чем я.
— Может быть, так лучше. — Кэти улыбнулась и продолжила: — С другой стороны, тебе повезло, что у тебя такой папа. Когда тебе кажется, что твои друзья смотрят на своих матерей как на само собой разумеющееся, ты не задумываешься, что точно так же воспринимаешь своего отца? Что он много работает, чтобы у тебя был хороший дом, что он безумно любит тебя?
— Да-а. Мне, наверное, нужно быть более благодарной. Но это тяжело, знаете ли.
— Поверь мне, я знаю. — Кэти сделала глоток содовой, которую достала из холодильника до того, как пришла Мэнди. — Похоже, ты мало знаешь о своей маме. Что думает твой отец о том, что ты собираешься ей позвонить?
— Он не позволял мне звонить ей, когда я просила разрешения, поэтому я ему ничего не сказала. — Мэнди передернула плечами. — Думаю, что я достаточно взрослая, чтобы позвонить ей, не спрашивая его разрешения. Сейчас я могу разговаривать с ней, как взрослый человек со взрослым человеком. Мне же не нужно, чтобы она позаботилась обо мне, или посылала деньги, или еще что-нибудь в этом роде. Я просто хочу узнать ее и хочу, чтобы она узнала меня. Без всяких ожиданий.
В чем-то Мэнди была права. Конечно, она не станет говорить матери глупости, но она явно питает надежды.